Я старалась выбросить из головы все мрачные подозрения, что лезли в мою голову. Но слова о каких-то предыдущих девушках эхом звучали в моей голове, не давая мне успокоиться.
Куда мы идем? Что мне скажет повелитель?
Коридор был тускло освещен, и благодаря непривычной тишине я замечала, как скрипят деревянные половицы отзываясь на наши с бабушкой шаги.
Мы с сэльмой вышли в большой зал, который так впечатлил меня утром своим теплом и суетой. Но теперь ощущение от этого места было немного иным. Уже не было той людной атмосферы, не было снующих туда-сюда людей, каждый из которых был занят каким-то важным делом.
Казалось, что все здесь вымерло и люди уснули.
Зал, как и коридор, был тускло освещен, но я сумела разглядеть разглядеть силуэты людей.
Играла приглушенная музыка, и кто-то в дальнем углу негромко пел чистым,, высоким голосом. Песня была невыразимо трогательная, я, как будто против своей воли приостановилась, прислушиваясь.
Мне очень хотелось остаться здесь и дослушать песню, но старушка вела меня дальше, к выходу.
Я с сожалением приняла шубу, которую мне дала Сэльма, и когда надевала сапоги. старалась делать это как можно медленнее, чтобы еще хоть немного послушать чудесную песню.
— Пойдем, девочка, нет времени, — торопила меня Сэльма.
— Очень красивая песня, — сказала я, внутренне готовясь к выходу на промозглый холод.
— О, дитя мое, ты еще наслушаешься этих песен, — сказала с улыбкой Сэльма, запахивая свое серое польто, — ты весь его репертуар выучишь, он тебе еще надоест.
— Я никогда не слышала, чтобы так хорошо пели, только на ярмарке разок слышала что-то похожее, но там было все равно хуже.
— Еще бы, ухмыльнулась Сэльма, увлекая меня за собой на улицу, — один из четырнадцати избранных имперских менестрелей осчастливил нас своим присутствием.
— Правда? — воскликнула я, чем испугала торопящегося куда-то мальчугана с курицей в руке, он вздрогнул чуть не выпустил ее от неожиданности. Я тут же спохватилась, и стала говорить тише, — значит у вас тут не только лучший повар, но и один из легендарных четырнадцати?
Об имперских менестрелях ходили многочисленные легенды. Я не раз слышала истории о том, что их песня вылечивала безнадежно больных , и практически поднимала с того света чуть ли не умерших людей. Они поднимали дух воинов, которые после их песни шли в бой без страха. Если имперский менестрель из четырнадцати того желал, он мог пользуясь своим голосом влюбить в себя любую женщину. Слава об этих сладкоголосых волшебниках ходила не только по империи, но и за ее пределами. Я слышала о них еще тогда, когда жила в восточном королевстве.
— Триединый император очень щедр, — сказала Сэльма загадочно, — а наш повелитель - очень верный его слуга, как и мы все.
Я восхищенно покачала головой и только сейчас обратила внимание на очень приметную постройку, к которой мы подошли.
И до чего же это было странное здание!
Сперва, в свете уличных факелов, мне показалось, что оно сделано из того же белого камня, что и замок, но когда мы подошли ближе, я сумела разглядеть его получше.
Оно было выстроено не из камня, не из кирпича и не из дерева, это был лед. Очень ровно отпиленные ледяные глыбы были как детали конструктора уложены друг на друга, образуя крепкую и очень красивую белую стену, словно бы светящуюся изнутри.
На входе не было никакой двери, мы просто зашли внутрь этого странного ледяного дома.
