Ещё не остывший след привёл меня в одну из множества комнат особняка барона Хартвига. Обычная гостевая спальня, за исключением того, что во всех остальных комнатах было поменьше народу. В этой собралось трое гостей, если не считать девушку у окна. Я уже давно подозревал, что она явилась сюда без приглашения. Трое, сидевшие на полу, были одеты совершенно одинаково и притом в точности, как я. Вплоть до масок с кривыми клювами. Они играли в карты и заговорщицки перешептывались.
Обойдя игроков, я направился прямо к ней. Она не оборачивалась. В стекле отражались её изумрудно-зелёные глаза. Она молчала.
– С каждой нашей встречей вы всё менее разговорчивы, – усмехнулся я, – может дело во мне? Или попугае?
Она продолжала молчать. Трое игроков совершенно не обращали на нас внимания, но мне было откровенно наплевать на них. Странный порыв подхватил меня и увлёк к ней. Я не мог остановиться.
– Может дело в стихах? Я помню неплохие:
Позабудьте на время приличие,
На один лишь короткий миг,
Не пытайтесь играть безразличие,
Не теряйтесь в толпе других.
Не скрывайте смущённого взгляда,
Подавая неясный знак,
Никаких уловок не надо,
Вы влечёте меня и так.
Вы влечёте меня в паутину,
Вы смеётесь, и я смеюсь,
Так не делайте кислую мину,
Я ни капли вас не боюсь.
Не боюсь ледяных изумрудов,
Что глазами зовёте вы,
Ведь я верю в прекрасное чудо,
Не теряя своей головы.
Лишь немного от вас хмелея,
Я иду по вашим следам,
Ни на миг себя, не жалея,
Я до капли себя отдам.
Утону в изумрудном потоке,
Столь пьяняще чарующих глаз,
Вы жестоки, пускай жестоки,
Не могу я больше без вас.
Так забудьте навеки приличье,
Мы живём лишь короткий миг,
Нет нужды играть безразличье,
И страшиться взоров чужих.
Всё равно я иду по следу,
Обо всём позабыв сейчас,
Так поверьте влюбленному бреду,
Я любил и люблю только вас.
Ужас пронзил всё мое тело. Губы двигались сами собой, слова, неведомые мне прежде, сотрясали воздух. На лице плавно возникала блаженная улыбка. Со мной происходило нечто странное. Трое ворон, сидевших на полу, взялись за руки и запели ту самую песню. Я подходил всё ближе. Сначала я думал, что иду к ней, но внезапно понял, что иду к окну. Лёгким движением она отодвинула штору, и я увидел темноту ночи, глубокую и бесконечную. Трое поспешно поднялись и, опережая меня, по очереди взобрались на подоконник и выпрыгнули. Я с ужасом осознал, что буду следующим. Девушка посмотрела на меня. Что-то явно шло не так.
– Присоединяйся ко мне, Карл. Позволь ночи заключить тебя в объятья.
– Я… пожалуй… воздержусь… – прохрипел я.
– Увидим.
Она взмахнула рукой, и я полез на подоконник. В лицо мне хлестнул ураганный ветер. Спиной я ощутил лёгкое прикосновение. В следующее мгновение я полетел вниз, и непременно разделил бы судьбу попугая, если бы не окно. Именно окно первого этажа, открытое в целях проветривания, спасло мне жизнь. Мёртвой хваткой я вцепился в ставню и, заскочив в комнату, рухнул на пол. Лишь мгновение потребовалось мне, чтобы подняться и вот я уже снова был у окна.
– На первом свидании никаких объятий, вы же дама, – усмехнулся я и поправил маску, – помните о приличии.
Улыбнувшись собственным словам, я посмотрел вниз. Никого. Вот и прекрасно, мне не хотелось думать о троице в чёрном. Отряхнув фрак, я направился в зал. Пёстрая толпа была поистине неутомима. Я поискал среди танцующих Габи, но ни её, ни Хартвига я не заметил. Это насторожило меня. Обычно, если я знал, в каком человек костюме, я мог без труда найти его. Впрочем, всю сегодняшнюю ночь я проявлял себя плохим сыщиком.
