Искать зеленоглазую было бесполезно. Прорвавшись сквозь пёструю толпу, я опять двинулся на второй этаж. Стоило полагать, она не будет вытворять подобные трюки на глазах такого количества людей. Не теряя ни секунды, я двинулся в восточное крыло. Именно там закончилась моя недавняя прогулка. В той комнате, естественно, никого не было. Кто бы она ни была, дважды в одном месте она не появлялась. Это было бы слишком просто.
Внезапно на плечо мне опустилась рука. Шпага рванулась из ножен. Один короткий миг, и перепуганный слуга замер с клинком у горла.
– Прошу прощения, – пролепетал он.
Я мотнул головой и поспешил убрать оружие.
– Нет, что вы, это я виноват. Должно быть, выпил лишнего. Вы чего-то хотели?
– Если позволите, барон хотел бы видеть вас.
– Да-да, – пробормотал я, – я и сам не так давно его искал.
– В таком случае следуйте за мной.
И я двинулся за ним. Сперва мы спустились на первый этаж и, идя вдоль стен, чтобы не затеряться в танцующей толпе, направились в прежде незнакомую мне часть дома. Петляя по извилистым коридорам, мы добрались до входа в подвал. Неприятное предчувствие заворочалось внутри меня.
– Уверен, что барон здесь?
– Барон в винном погребе.
– Но разве винный погреб здесь?
– Это особый винный погреб.
Я положил руку на эфес шпаги и указал на дверь. Слуга отпер её, и я последовал за ним во мрак. Тусклый свет факелов не рассеивал тьму, а скорее сгущал её в углах и выемках. При желании там мог кто-то прятаться, и я даже подозревал кто. Тем не менее, я продолжал идти за ним, каждую секунду ожидая нападения, которого, кстати, не произошло. Вместо этого мы вышли в просторный зал, до потолка заставленный разнообразными бочками.
На одной из них восседал барон Хартвиг собственной персоной. Должно быть, по количеству выпитого он уже превзошел всех прочих гостей вместе взятых. В любом случае манеры аристократа растворились в винных парах, и теперь он ничем не отличался от пьяного каменщика, разве что выражался более витиевато.
– Достопочтенный Карл! Чёрный как ночь! Достопочтенная Ночь! Чёрная, как Карл! – сказал он и расхохотался.
В другом конце комнаты стояла зеленоглазая девушка. Она, казалось, совершенно не замечала барона, лишь пристально смотрела на меня. В отсутствии света её маска потускнела, а звёздочки на платье перестали мерцать. Впрочем, это не мешало её глазам блистать, как двум драгоценным камням. Холодным и острым.
– Карл, – усмехнулась она, – ты опять нашёл меня. И опять не без моей помощи. Как не стыдно.
– Видно сегодня не мой день, – пожал плечами я.
– Не твоя ночь, а могла стать твоей, если бы ты так не цеплялся за бесполезную жизнь.
– Извини, чтобы пожертвовать ради тебя жизнью, я слишком плохо тебя знаю. К тому же я был бы не первым и далеко не единственным.
– Ты бесспорно прав, – улыбнулась она.
– А я бесспорно пьян, – заявил барон.
– Как мило, – зеленоглазая посмотрела на него.
– Невероятно мило!
Кряхтя, барон поднялся на бочке во весь рост и, вскинув руки, громко заговорил:
Да будет счастлив тот, кто пьян,
Найдя мечту в вине,
Я вижу бархатный туман,
И он приятен мне.
Он мягок, будто бы постель,
Пропитан сплошь вином,
И даже в лютую метель
Ты не замёрзнешь в нём.
Он сладок, будто поцелуй,
Прелестнейшей из дам,
Бушуй, стихия, ветер, дуй,
Но жарко будет нам.
Но жарко будет нам вдвоём,
Ведь в бархатной тиши
Мы песни дивные поём,
О пище для души.
