Что слышал я во сне,
Знавал я высь, знавал я плен,
Ничто не мило мне.
Ничто не мило без тебя,
Не светит мне луна,
Ведь без тебя, я жил скорбя,
О, мой бокал вина.
Не оставляй же никогда,
Вино, таких как я,
И вдаль уходят пусть года,
Лишь ты любовь моя.
Лишь ты, любовь, всегда верна,
Вскипи шальная кровь,
И осуши бокал до дна
За вечную любовь…
С этими словами он запрокинул голову и вылил остатки вина из золочёного бокала себе в глотку. Это оказалось не так-то просто, с учётом того, что стоял он на бочке почти под самым потолком. Наконец, убедившись, что бокал пуст, он окинул комнату мутным взглядом и рухнул вниз. При всём желании я бы ничем не смог ему помочь. Каменные плиты встретили его, и он замер навеки, неестественно скрючившись на полу.
Я смотрел на труп, не веря в реальность происходящего, но при этом не проявляя особого беспокойства. Сегодня со мной случилось достаточно странностей, чтобы они успели наскучить. Я уже ничему не удивлялся. Зеленоглазая дама исчезла, зато появился слуга, обеспокоенно суетящийся у трупа барона.
– Ему уже не поможешь! – крикнул я.
– Нет, я должен известить барона!
Похоже, несчастный никак не мог осознать происходящего, что, впрочем, совсем не удивительно. Поначалу обилие трупов и меня вводило в некое подобие транса, но сейчас, как бы страшно это ни звучало, я привык.
– О чём таком важном ты хочешь его известить, что тащишь его с того света? – ухмыльнулся я.
Слуга был не в том настроении, чтобы шутить. Он был бледен как полотно. В глазах его светился подлинный ужас.
– Там творится нечто… нечто невообразимое! – залепетал он, – все гости сошли с ума!
– Так уж все?
– Извольте удостовериться.
– Непременно, – мрачно процедил я и двинулся вверх по лестнице.
Путь назад занял гораздо меньше времени. Я бежал, не разбирая дороги. В этом особняке творилось нечто странное, и я намерен был разобраться в этом. Слишком много крови для обычного карнавала, слишком много стихов для простого совпадения. Я знал, что зеленоглазая вела свою дьявольскую игру, и сейчас я был единственным достойным игроком. Из нашей с ней «схватки» я уже выходил победителем. И пускай это простое везенье, но ничего кроме везенья я противопоставить ей не мог.
Выскочив из подвала, я добежал до главного зала и замер. Даже для меня это было слишком. Гости действительно обезумели. Впрочем, буйство красок не прекратилось. Напротив, теперь и стены были окрашены дивным цветом. Цветом крови. Гости неистово носились по залу вопя, причитая, выкрикивая известные и только что выдуманные стихи. Все, кто имел при себе шпаги, активно пускали их в ход. Некоторые слуги тоже не избежали безумия и орудовали серебряными подносами и винными бутылками.
На главной лестнице стояла дама с изумрудными глазами. Она, похоже, веселилась от души, глядя на это невообразимое побоище. Не стоило даже гадать, кто был повинен в этой бойне. Куда больше меня взволновало то, что рядом с ней стояла девушка в маске лисы, обрамленной блестящими рыжими волосами. Возможно, именно сейчас она читала последнее в своей жизни стихотворение. От неё меня отделяла беснующаяся толпа.
Выхватив шпагу, я рванулся к главной лестнице, но стоило мне ворваться в неистовую толпу, как я моментально увяз и был вынужден прорываться с боем.
Желали мы за грань перешагнуть,
И к вечности алкали прикоснуться,
Но рады мы сейчас в крови тонуть,
Судьба нам повелела захлебнуться!
