В поисках грани. Книга 1: Тибет - страница 12

– Господи! Не знаем, куда идешь ты, и как можем знать путь?

Иисус сказал ему.

– Я есть путь и истина, и жизнь. Никто не приходит к отцу, как только если бы вы знали меня, то зна- ли бы и отца моего. И отныне знаете его и видели его. Филипп сказал Ему.

– Господи! Покажи нам Отца, и довольно для нас. Иисус сказал ему:

– Столько времени я с вами, и ты не знаешь меня, Филипп? Видевший меня видел отца. Как же ты говоришь, покажи нам отца? Разве ты не веришь, что я в отце и отец во мне? Слова, которые говорю вам я, говорю не от себя. Отец, пребывающий во мне, он творит дела. Верьте мне, что я в отце и отец во мне, а если не так, то верьте мне по самим делам. Истинно, истинно говорю вам. Верующий в меня, дела, которые творю я, тот сотворит и большее, потому что я к отцу моему иду.

Последний урок

– Учитель, я не хочу видеть и слышать то, что вижу и слышу!

– Что же это?

– Я вижу фанатизм в глазах братьев. Те ценности, на которых основывается все наше учение, для многих превратились в пустые слова. Их умы отравлены чуждыми нам идеями. Причем не только послушники, но и некоторые Ламы готовы поддержать эти идеи с оружием в руках. Тогда как учение говорит о том, что мы должны свято чтить заповеди и искать просветление в медитациях и труде.

– Я вижу, что ты был прилежным учеником Тамга и совершенно правильно пересказал мне строки священного писания, но выслушай мой последний урок. Каждый ищет путь к просвещению по-своему. Твой путь предрешен, тебе придется стать избранным хранителем камня Чинтомани. Грядут большие перемены, ты должен быть готов ко всему. Даже к тому, чтобы в случае необходимости пренебречь пятой заповедью. Я многого не успел тебе рассказать, но ты был внимателен и прилежен, эти качества помогут тебе на пути. Отступники, отринувшие учение опасны, они хотят действий и пойдут за тем, кто даст им такую возможность, они умны и знают многое про камень. Они должны исчезнуть! Помни это, и пусть твоя рука не дрогнет в решающий момент. Завтра камень вместе с Тэнцзином^>7 отправится в Индию, теперь это и твой путь.

Мои сыновья хотят пойти с тобой, но решать тебе… Я воспитал из маленького мальчика сильного, мудрого не по годам наставника. Прими это звание с гордостью. Ты меня еще увидишь, прощай…

Мне не осталось ничего, кроме мести,^>8

Я высоко воздвигну свой престол,

Холодным и ужасным будет вершье

В фундамент ляжет суеверная дрожь.

К. Маркс

^>7 Тэнцзин Гьямцхо, XIV Далай-лама

^>8 Из стихотворения «Заклинания впавшего в отчаяние» 1836 г. Германия Берлин.

Письмо Марксу Генриху:

«Здравствуйте, папа! Прошу извинить меня за долгое молчание. В моей жизни происходят кардинальные перемены. Разум восстает против окружающей меня действительности. Но спешу вас уверить, что сие восстание, никоим образом, не сказывается на моей успеваемости. Отнюдь, недавно я открыл в себе склонность к стихосложению. Сегодня ночью снилась матушка. В следующем вашем письме хотелось бы узнать, как она себя чувствует. Все мои чувства подсказывают, что я стою на поге, за которым меня ждут признание и слава. Мало сплю, но не чувствую усталости. Стал реже ходить в церковь, не могу заставить себя верить, прошу не осуждать меня и принять как данность. Освободившееся в душе место я заполню… другим богом… Любящий сын»

Сердцем города называют вокзалы и порты, если это действительно так, то сердце Харбина далеко не пролетарское. Это и неудивительно, большую часть города построили во время царствования Романовых по проектам Российских архитекторов. Мощное здание вокзала с колоннами из природного камня внушало уважение. Настроение было прекрасным, под стать погоде. Утреннее солнце, еще не успевшее набрать полную силу, приятно согревало, хотелось просто стоять и радоваться жизни, собственно, что я и делал. Порадовавшись жизни пару минут, я направился к выходу в город. Через час с небольшим, добрался до места, в котором меня должен был дожидаться сводный боевой отряд. Маленькое двухэтажное здание гостиницы впустило меня, оповещая портье звоном колокольчика о новом посетителе. Кое-как объяснившись с администратором, я поднялся на второй этаж, где меня дожидался забронированный номер. Город жил своей жизнью, из открытого окна в конце коридора доносились крики уличных зазывал, по всей видимости, где-то неподалеку был рынок, но те звуки, что привлекли мое внимание, доносились не из окна, а из-за неплотно прикрытой двери номера.