Остановил меня её смех. Она лежала и смеялась, и смеялась надо мной, причём совершенно обычным смехом, не истерическим.
– Чего ржешь, дура? – растерявшись, спросил я.
– Ты бы на себя посмотрел, горе-насильник, – ответила она сквозь смех.
– Извини, но если я этого не сделаю…
– Да ладно, считай, что у тебя зачёт.
– Что?!! – окончательно охренел я.
– Добро пожаловать в лабиринт.
– Так ты?..
– Очередная веха на твоём пути к себе.
– Ну и на хрена всё это? – чуть не плача, спросил я.
– Чтобы сбить с нервов мох.
– Лучше бы мне приказали тебя убить, – разозлился я.
– И это вместо благодарности.
– Какой ещё, блядь, благодарности! – взорвался я.
– Я тут ради тебя собой жертвую, по роже получаю…
– Да ты сама на меня набросилась.
– Скажи спасибо, а то бы ты свой стручок так и не вытащил.
А ведь она была права!
Наверно, если бы в тот момент, какой-нибудь случайно оказавшийся рядом мастер дзен дал мне палкой по голове, я бы стал просветлённым, но мастера поблизости не оказалось.
– Хочешь чаю? – спросила вдруг она.
– Даже не знаю, – ответил я.
– Ладно, пошли на кухню. Сам встанешь, или помочь?
– У тебя платье порвано, – вместо ответа сказал я.
– Издеваешься?
– Нет, но теперь знаю, что чувствовала Алиса в Стране Чудес.
За чаем я пришёл в себя, и даже сообразил, что мы незнакомы.
– Меня Костей зовут, – представился я.
– Неля, – назвалась она.
– Ты меня извини…
– Проехали, – оборвала она.
Дальше мы разговаривали о всякой всячине, как будто я просто забежал на чай. Кстати, несмотря на следы побоев, растрёпанный вид и разорванное платье, выглядела она значительно лучше, чем на фотографии, да и глаза стали не потухшими.
Меня так и подмывало спросить, зачем она участвует в таких спектаклях, но не решился. Попытка изнасилования – не повод требовать откровенности.
Перед уходом она дала визитку с адресом.
– Завтра ровно в восемь тридцать утра ты должен быть там, – сказала она.
Прощаясь, я улыбнулся, но не ей, а себе.
– Радуюсь, что не стал насильником, – пояснил я, увидев вопрос в её глазах.
– Подожди, – сказала она, и дружески поцеловала в губы.
Митота восьмая. Дрочи и улыбайся
Когда мнимая жертва и свидетельница моего позора закрыла за мной дверь, было начало одиннадцатого ночи. Я чувствовал себя, словно из меня выжали все соки, а на душе было настолько погано, что хотелось обо всём забыть и никогда не вспоминать. Настроение упало ниже плинтуса, и, вспомнив, как на военных сборах мы лечили меланхолию, наматывая километр за километром по пересечённой местности, я, несмотря на усталость, решил не вызывать такси, как требовало тело, а пройтись пешком. Тем более, что погода была великолепной. Жара спала. Дул лёгкий ветерок. А небесную иллюминацию не закрывало ни единое облачко. Правда, зудели комары, но куда без них? Комары у нас исчезают только перед появлением белых мух.
Ночевать я решил дома: раз дракон отдал меня на растерзание кодле сумасшедших баб, значит, я ему не очень нужен. Пока шёл, настроение понемногу начало подниматься. Зато дома…
Дома на меня напала нервная дрожь. Раньше со мной такое было только однажды: давным-давно, в лихие девяностые. Одна хорошая знакомая клюнула на предложение подзаработать деньжат в Турции. Там у неё, разумеется, отобрали паспорт, отлупили плётками, и заставили ударно трудиться на панельном поприще. Вернувшись, она рассказала обо всём мужу, значительно приуменьшив, конечно, свои трудовые заслуги. Но ему и этого хватило, чтобы разозлиться на виновного во всех грехах сутенёра. Решив с ним поговорить, муж взял меня в качестве моральной поддержки.
