Ярв и Мрак ждали капитана в его кабинете. Первый смотрел прямо перед собой, не решаясь взглянуть на изуродованное лицо товарища. То, что Мрак сам виноват в случившемся, воин не сомневался. Ещё на корабле, в тот день, когда капитан оказался связан божественным предназначением, всех солдат предупредили, что любой, кто тронет кьярну, – ещё долго не сможет шевелить руками. Преступление и наказание свершились, не заставив себя ждать.
Хруст ломающихся костей долго стоял в ушах воина, повидавшего немало жестокости. Но то, с каким наслаждением делал это Аксель – не сравнимо ни с чем.
Капитан вошёл без лишнего шума. Окинул взглядом солдат, расстегнул ремень на поясе и кинул клинок на край стола, чтобы занять место в кресле.
– Сначала Храм Судьбы, – медленно произнёс он, усаживаясь за стол. – Уничтожьте всё. Люди должны видеть, что у неё нет власти. Её пророчества – прах. Я не собираюсь играть по её нитям.
Мрак затаил дыхание, а Ярв еле заметно кивнул.
– Затем отправьте людей к Храму Знаний. Напомните Ксантру, что он не сможет спрятаться за свитками и иллюзией нейтралитета. Пора разбудить его страх.
На короткий миг взгляд Акселя потемнел. Ледяная ярость скользнула по лицу, но исчезла, оставив лишь привычную холодную решимость. Он не хотел думать о том, что Фьори сбежала от него к этому червяку. Девчонка покинула его в лесу, в месте, где всё было так идеально…
– И мне нужно, чтобы Вердис позволила пройти к храму Хекат. Без её согласия – туда не добраться.
– Но как? – неожиданно спросил Мрак, нарушив мрачное молчание. – Эта тварь никого не пускает без своего желания…
Всё произошло за секунду. Аксель встал – и этого оказалось достаточно, чтобы воздух сгустился. Он оказался рядом с Мраком, и рука легла на горло так быстро, что тот не успел даже вдохнуть.
– Назови её так ещё раз, – прошептал бог. – И я вырежу твой язык. Чтобы больше никто не услышал твоего мерзкого голоса.
Он отпустил, и Мрак, скашливаясь, упал на одно колено.
– Вердис – не просто богиня. Она – сердце леса. Её нельзя принудить… но можно убедить. Передайте ей мои слова: я прошу. Один раз.
Война не любил о чём-то просить. Его просьбы всегда походили на угрозы. Только ему нужно было сердце. Ощутить Эйтру без сердца не получится. Змея постоянно ускользает от него, понимая, что её ждёт, когда он доберётся.
– И скажите ей… если она откажет, я заставлю лес выть. Заставлю деревья корчиться в пепле. И даже ветер забудет, как шептать её имя.
Мрак, потирая горло, медленно выпрямился. Ярв стоял недвижимо, не осмеливаясь даже вдохнуть слишком громко.
– Выполняйте, – сказал Аксель и сел обратно.
***
В Храме Знаний принцессу приняли с заботой и вниманием. На её просьбы найти необходимые книги о богине Любви и Ненависти отзывались с охотой. Никто не рассказал ей, как будет проходить посвящение в богини и о том, когда оболочка примет силу Амарии.
Однажды она набралась храбрости и спросила об этом у Ксантра, но тот пожал плечами, погрузившись в омут воспоминаний.
Даже Амария, приходящая в снах, твердила только одно:
Любовь и ненависть. Разбуди эти чувства в себе…
Как это сделать, Ивэ не понимала. Она любила отца и брата, даже своих служанок во дворце любила. Та любовь была тихой, тёплой, земной – она не жгла, не рвала, не переворачивала мир. А ненависть…
Ивэлин не знала её вкуса. Не по-настоящему. Она злилась, конечно – на несправедливость, на страх, что держал её в клетке, на судьбу, что распорядилась с ней так жестоко.
