Знакомство состоялось. В предисловии Медведев кратко коснулся подробностей жизни княгини, пережившей многое, в том числе и аресты, – и делает акцент на том, что «многие задавали ей один и тот же вопрос:
– Неужели вы, Екатерина Александровна, так пострадавшая от Советской власти, можете ей всё простить? Ведь столько раз вы были под арестом.
– Ошибаетесь, – всякий раз отвечала Е.А. Мещерская, – Советская власть никогда не лишала меня свободы. Она всегда меня освобождала, когда люди без совести и чести писали на меня доносы. Вот и нахожусь я перед вами, невредимая, с советским паспортом в кармане.
И никакого счёта Екатерина Александровна истории не предъявляла. Послужным списком Советской власти, служением ей стали записи в трудовой книжке бывшей княжны, не успевшей получить образования. С четырнадцати лет она сама себе зарабатывала кусок хлеба. Наследница миллионного состояния, нескольких дворцов, бесценных духовных сокровищ, которые были переданы новой России, она мужественно шагала по ступеням трудовой жизни. Преподавательница пения, руководительница детского сада, концертмейстер в струнном оркестре, мастерица по плосковязальным фанговым машинам, мотальщица, штопальщица на швейной фабрике, переводчица с немецкого и французского, художница, модельерша, учётчица, чертёжница, сотрудница лаборатории, музыкальный корректор, дворник…
Никогда она ничего не просила для себя. Только для других.»
Чтение воспоминаний этой удивительной женщины греет душу. Человек и в самом деле уникальной судьбы, Е.А. Мещерская обладала, как и её мать, поразительной стойкостью и за всю свою долгую жизнь, вопреки невзгодам, не потеряла веры в добро. И в свои 83 года сохранила ясный ум и хорошую память. Среди её родственников было немало людей замечательных. Вспоминает она об одном из них – графе А.А. Игнатьеве.
«Лёша был удивительный по своей порядочности человек. Живя в Париже и пребывая в должности военного атташе царской России, он держал на своём имени в парижском банке около 200 миллионов рублей.
– Эти деньги России, они принадлежат русскому народу, – говорил граф Игнатьев, пересылая все 200 миллионов через товарища Красина в Москву. За этот поступок его любимый младший брат Павел стреляет в него, но пуля, не задев черепа, легко проходит сквозь верх фетровой, с начёсом, шляпы… Простреленную братом шляпу Игнатьев привёз из Парижа в Москву. Предаваясь интереснейшим воспоминаниям, сидя в уютном кабинете, в своей квартире на проезде Серова, Лёша любил её демонстрировать гостям.
Несмотря на спасённую и переданную советскому народу царскую казну, инстанции ещё долго медлили и проверяли Лёшу, не давая ему права вернуться на Родину. За рубежом его уже давно окрестили ″агентом Лубянки″. Печать пестрела карикатурами на него.»
(Е.А. Мещерская, «Жизнь прожить…», Огонёк, № 43, 1987.)
Неисповедимы пути наши, Господи.
Сама жизнь таких аристократов как граф Игнатьев, княгиня Шаховская, княжна Мещерская подчёркивает позорное падение тех, кто считал себя «цветом нации» – этой самой другой, по Солоневичу, интеллигенции. Это о ней в своё время весьма нелестно отозвался Чехов – и был совершенно прав: эти люди, мнившие себя этакими «учителями жизни», из – за своего эгоизма, вечного легкомыслия, напыщенности, нежелания по – настоящему проникнуться судьбами своего народа, – в конце концов послужили детонатором несчастий, постигших страну.
![Bo][ing Day истребить «колхозника»](/uploads/covers/fe/bo-ing-day-istrebit-kolhoznika.jpg)
