– А ты знаешь, что у Галины-то муж гуляет? – однажды сказала она, откладывая ручку и сдвигая очки на кончик носа. – Я тебе говорю, приходил сюда один раз с цветами. А кому? Галине? Да нет, Ирке с участка! Да-да! Видела я!
Я делала вид, что сосредоточена на бумагах, но она не унималась.
– А дочь моя – предательница. Вышла замуж без моего благословения! Уехала в город! Теперь, видите ли, культурная стала! Не звонит, не пишет! А если и позвонит, то только потому, что ей что-то надо!
В такие моменты мне оставалось лишь кивать и ждать, пока её пыл утихнет. Я знала, что если попасть под горячую руку и случайно сказать не то слово, то можешь оказаться в центре её следующей «аналитической» беседы.
И всё же, несмотря на её вспыльчивость и тяжёлый характер, Елена Петровна была мастером своего дела. Я понимала: если выдержу её суровую школу, то смогу справиться с любыми сложностями.
Новый водитель – и новый объект для сплетен
Когда на завод пришёл новый водитель, я поняла, что в ближайшие дни Елена Петровна будет особенно воодушевлена. Её страсть к обсуждению чужих жизней не знала границ, а появление незнакомого человека было для неё чем-то вроде подарка судьбы – свежая тема для пересудов.
Она ворвалась в кабинет, с важным видом поправила очки и театрально вздохнула, словно только что узнала великую несправедливость.
– Видела его? Павел, кажется? – начала она, наклоняясь ко мне так, будто делилась государственной тайной.
Я оторвалась от бумаг, хотя заранее знала – сопротивление бесполезно. Если она решила что-то обсудить, обсуждение состоится.
– Говорят, его отец сидел за воровство! Позор! Я бы людям на глаза не показывалась! А он ходит довольный, будто ничего и не было!
Она сжала губы, демонстрируя, насколько ей противна эта несправедливость. В её голосе звучало настоящее негодование, будто этот Павел лично совершил какое-то преступление.
Я слушала молча, скрывая раздражение. Вообще, мне было сложно понять, как можно судить человека по поступкам его родственников. Да и слухи на заводе распространялись быстрее, чем горячие пирожки на базаре. Сегодня один обвинён в нечестности, завтра – в измене, послезавтра – в растрате.
Я не ответила, а просто продолжила работать, но в голове всё же отложилось: интересно было бы взглянуть на этого Павла. Какой он? Действительно ли такой, каким его рисует Елена Петровна?
Когда я увидела его впервые, то поняла, насколько сильно реальность отличалась от заводских сплетен.
Он был высоким, худощавым, с прямой осанкой и лёгкостью в движениях, словно ему неведомо чувство усталости. Светлые волосы чуть растрёпаны, взгляд спокойный, добрый, но внимательный, будто он замечает в людях больше, чем они хотят показать.
Его улыбка была настоящей – не натянутой, не дежурной, как у многих. В ней не было ни тени высокомерия, ни следов грубости. Это был человек, который, кажется, не привык держать зла, не копил обид и не оглядывался на прошлое, каким бы оно ни было.
Я несколько раз замечала, что он смотрит на меня, когда я прохожу мимо. Взгляд его не был пристальным, вызывающим, но и случайностью его назвать было сложно.
Но я и подумать не могла, что интересна ему.
Неожиданное предложение
Рабочий день подошёл к концу, и я, как обычно, спешила на автобус. Вечерний воздух был свежим, пахло пылью с завода и чем-то тёплым, знакомым – может, только что испечённым хлебом из ближайшего магазина. Я взглянула на дорогу: автобус уже отходил, а следующий будет нескоро.
