В сердце Антарктики - страница 20

Шеклтон нашел, что двое из его спутников находятся в слишком плохом состоянии, чтобы можно было двигаться далее. Идти на шлюпке вдоль крутых скалистых берегов к китобойной станции было предприятием безнадежным. Он решил поэтому оставить трех человек в лагере, а сам с Уорслеем и Крином предполагал пересечь поперек неизведанные горы острова и привести помощь. Плотник устроил было сани, чтобы везти на них спальные мешки и пищу, но они оказались слишком тяжелыми для крутых снежных подъемов, и Шеклтон решил проделать все это путешествие, составлявшее по карте не более 26 км, за один переход. Они вышли в 3 часа утра 19 мая, отыскали путь вверх по снежным склонам и, проблуждав некоторое время в поисках прохода в тумане, а затем в темноте, пересекли Аллардейский хребет, на который ранее никто не решался подняться. Еще до полудня 20 мая три истерзанные, истомленные фигуры появились на Стромнесской китобойной станции. Ими было совершено прямо чудо альпинистского искусства, и опасности, которые им угрожали, были неисчислимы.

Когда они спустились с последнего холма и тащились уже вдоль селения, то первые встретившиеся им обитатели, два маленьких мальчика, при их приближении пустились наутек, охваченные ужасом. Далее они повстречали старика, но он взглянул на них и также бросился прочь, прежде чем они что-нибудь успели ему сказать. Наконец они пришли к дому директора станции, их доброго старого знакомого, но и тот, пораженный изумлением, прежде всего спросил, как их зовут. Но затем они встретили у него самый ласковый и дружеский прием: он накормил их, устроил баню, добыл новое платье из своего склада, так что через два-три часа они снова приняли цивилизованный вид.

Прежде всего необходимо было теперь подумать об оставшихся товарищах. Еще до наступления ночи Шеклтону, при содействии директора станции, удалось послать за ними во фьорд Короля Гакона паровой катер, на котором отправился Уорслей. Затем Шеклтон занялся вопросом об освобождении 22 обитателей Слонового острова. В Хусвике был оставлен на зиму небольшой стальной китобойный пароход «Небо юга», в 80 тонн, но снестись с его владельцами не было никакой возможности. Местный судья, представлявший собой там одновременно и судебную власть, и правительство, разрешил, впрочем, воспользоваться этим судном Шеклтону за его полною ответственностью, а капитан Том, судно которого грузилось китовым жиром, взял на себя командование «Небом юга». Команду удалось подобрать из добровольцев с китобойных судов, охотно выразивших желание принять участие в спасении других моряков, своих собратьев.

Пока шли приготовления к этой поездке, Шеклтон узнал от своего хозяина печальную для себя новость: «Аврора» во время зимовки в проливе Мак-Мурдо вмерзла в льды, и одновременно с «Эндюрансом» ее унесло по направлению к северу. Несмотря на то что льды ее сильно повредили, она в конце концов успешно выбралась из них в марте 1916 года вблизи островов Беллени и благополучно прибыла в Новую Зеландию. Однако 10 человек остались на Антарктическом материке, в том числе Макинтош и пятеро его спутников, не вернувшихся из своего путешествия к глетчеру Бердмор.

Таким образом, вся экспедиция оказывалась в очень сложном и запутанном положении. Сам Шеклтон находился на одном конце Южной Георгии, трое его спутников – на другом конце этого острова, 22 других – на Слоновом острове, где им угрожала опасность на зиму быть скованными льдами, 10 человек находилось или в проливе Мак-Мурдо, или, может быть даже, часть из них погибла совершенно на барьерном льду, одно из судов экспедиции утонуло, другое было серьезно повреждено. Он знал вместе с тем, что денежные средства экспедиции должны были уже истощиться, а самого его отделяли теперь сотни миль бурного моря от ближайшей телеграфной станции, с которой он мог бы дать знать о себе и о своих затруднениях внешнему миру. Да и вопрос еще, придет ли ему этот мир, захваченный мировой бойней, на помощь? Норвежские китобои рассказывали ему здесь совершенно невероятные вещи об ужасах, ранее неведомых в цивилизованном мире, о мирных судах, потопляемых подводными лодками, о городах, разрушаемых бомбами с аэропланов, о регулировке питания карточками, о цензуре писем, о принудительной военной службе и о невероятных налогах. «Весь мир сошел с ума!» – резюмировали положение вещей обитатели Южной Георгии.