- Охотно объясню, уважаемые господа, - согласился я. – Мы с баронессой Евстафьевой навестили его для того, чтобы расспросить о том, по каким причинам он хотел меня убить. Была ли это лично его инициатива или за ним кто-то стоит.
- Саша! Тебя снова хотели убить?! – испуганно глядя на меня, мама выпустила облачко густого дыма. – Это все в том же клубе, где стреляли из пистолета?
- Мам, хотеть и убить – две большие разницы. Признаюсь тебе: в случае со мной, разницы настолько большие, что не стоит о них сейчас говорить и отнимать время у наших гостей – все-таки они на службе императора, - сказал я, прикуривая.
- Пожалуйста, дальше, Александр Петрович, - подтолкнул меня граф Захаров. - Нам особо интересно, отчего вдруг Густав Ковальский решил поначалу пойти на откровения.
- Я знал, что Ковальский, кстати, его прозвище – Лис, по доброй воле говорить правду не пожелает. По этой причине я применил магию. Особую магию, которая, воздействуя на человека несколько неприятно, заставляет говорить правду, независимо желает он сказать ее или нет, - пояснил я и, предвкушая очередной вопрос от господ из имперской канцелярии, сказал: - И да, я маг. Неплохой маг, раз могу делать подобные вещи.
- Со слов баронессы Евстафьевой младшей, вы не просто неплохой маг, а некто почище самого магистра Арвигуса, раз умеете делать такие вещи. Вы вроде как обычную пассажирскую виману заставили лететь быстрее полицейских машин. Верно? – Костромин внимательно смотрел на меня поверх очков.
Ну вот… Теперь меня сравнивают с легендой прошлого века – магистром Арвигусом, который якобы умел летать, превращаться в медведя и метать молнии точно Перун, но все это вымыслы.
- Если вы об ускорении виманы модели «Стриж ВЛ-31», принадлежащей Веселову Ивану Сергеевичу, то вполне верно. Но господа, в случае с данной виманой имела место техническая хитрость. Приоткрою вам небольшую тайну: вместе с графом Голицыным из Директории Перспективных Исследований мы работаем над революционным техническим решением, которое позволит виманам летать намного быстрее. И все это, разумеется, на благо нашего отечества – Российской Империи, - с некоторым пафосом сказал я, зная, что люди на службе государя любят подобные акценты в разговоре.
- Мой сын в самом деле очень талантлив. Его Голицын очень ценит, - не без гордости высказалась Елена Викторовна, стряхивая пепел в пепельницу, которая с недавних пор появилась здесь.
- Ах, вот как! Значит, помимо великолепных магических навыков у вас имеются и значительные технические таланты, - заулыбался Захаров, в то время как его коллега что-то усиленно записывал на бланке. – Александр Петрович, - продолжил Захаров, - а вы могли прямо сейчас продемонстрировать тот самый магический фокус с… - он замялся на миг, - в общем, провести небольшой эксперимент: заставить говорить правду меня, в то время как я буду всячески стараться ее скрыть?
- Конечно, могу, но уважаемый Иван Ильич, это магическое воздействие может вызвать очень неприятные ощущения в теле и на какое-то время повлиять на ваше эмоциональное состояние, - предупредил я. - Не рекомендовал его использовать без особой нужды.
- А, нужда есть, Александр Петрович. Особая нужда. Мы должны понять, как вышло так, что виконт Ковальский говорил сначала одно, а потом вовсе противоположное. Считайте, что эта нужда имперская, - настоял граф Захаров и извлек из кармана сюртука коробочку с сигарами.
