Ваше Сиятельство 2 (+иллюстрации) - страница 23

Вот что это сейчас было? Может, на графиню так подействовали «Капли Дождя», которые я применил утром для ее умиротворения? Так нет, не работает этот шаблон таким образом. Он лишь успокаивает, навевает приятные мысли и ощущения, но никак не меняет человека. По крайней мере, не меняет так быстро.

Ладно. Даже если мама стала такой ненадолго, все равно хорошо. Прежде чем взять в руку стакан с вишневым компотом, я поманил маму пальцем. И когда она наклонилась, наверное, ожидая от меня какого-то откровения, я чмокнул ее в щеку.

- Ваше сиятельство! Там, извините, какие-то люди! – огласил дворецкий, открыв двери в столовую. – Вас требуют!

Антон Максимович смотрел на меня.

«Боги! Как же это не вовремя! Вот на кой мне сейчас «какие-то люди»?», - подумал я и сказал:

- Пусть ждут в гостиной. Скажите, граф обедает.

Мамино спокойствие тут же словно ветром сдуло. Штормовым.

- Какие еще люди?! – Елена Викторовна, предчувствуя недоброе, вскочила со стула.

- С виду очень серьезные, ваше сиятельство. Служебный жетон предъявили. Говорят, аж из самой имперской канцелярии этого самого… Чести и Права! – дворецкий указал пальцем на потолок.

- Артемида Защитница, помоги!.. – прошептала графиня и испуганно посмотрела на меня.

***

От автора: по некоторым причинам я удаляю отсбда все свои платные книги. Кому интересен данный цикл и мое творчество вообще, можете найти меня в ВКонтакте или на портале Автор.Тудей (ссылки здесь давать нельзя)

6. Глава 6. «Инквизитором» по Захарову

Явление людей из имперского надзора – чаще всего событие неприятное. И я должен был их ждать, тем более после разговора в больничной палате с графом Захаровым. Но черт принес их так невовремя! Вернее, не черт, а Гера. Конечно, это шутка, но за ней вполне могли скрываться происки рассерженной жены Перуна. Влияние богов обычно таково: они управляют лишь случаем. Обстоятельства складываются так, что ты воспринимаешь их как неожиданное везение или напротив – жуткую неудачу. Это лишь в легендах да мифах Небесные переводят на смертных молнии или оказывают какое-либо грубое материальное воздействие. Ладно, о богах сейчас рассуждать неуместно: на меня вопросительно смотрел Антон Максимович и мама, пылая взглядом, ожидала моей реакции.

- Пусть ждут в гостиной, - повторил я, неторопливо попивая компот и поглядывая на застывшую у края стола Ксению.

- Может ты поторопишься, Саш? Все-таки люди из высокой имперской службы, - заметила графиня.

- Да, мам. Компот, кстати, вкусный. Надо бы повара похвалить, - отставив стакан, я встал и вышел из-за стола. – И борщ очень даже. Моя благодарность Кузьме Ильичу.

В гостиной меня дожидались двое: все тот же граф Захаров и виконт Костромин – мужчина тоже в возрасте, лет этак за пятьдесят, шатен с сединой, густыми усами, в очках.

- У нас к вам несколько вопросов, Александр Петрович, - после недолгого представления, произнес Захаров. – Можно сказать продолжение разговора, прерванного в доме Асклепия.

- Что он натворил еще? В каком доме Асклепия? – вмешалась мама.

- Как же вы, ваше сиятельство не ведаете? Речь о доме Асклепия, который на Старолужской. В понедельник, двадцать третьего мы имели общение с вашим сыном в палате, где лежит на лечении виконт Ковальский Густав Борисович. Надо заметить, пребывал Ковальский в крайне скорбном состоянии, и не без помощи вашего сына, - сообщил Захаров и покосившись на диван, спросил: - Позволите присесть? Разговор может не выйти коротким, а нам еще писать бумаги придется.