«Сань, ты молодец! Слов нет! Ольга рядом! Плачет от радости! Я все понял. Можешь как-то оторваться от преследования? Ты же умеешь ускорять виману – очень на это рассчитываю! Если да, лети курсом к тому месту, где… Где тебя подобрал граф Голицын, когда вы сожгли виману Веселова. Я вылетаю туда же. Поддержку организуем – это уже все оговорено, наши люди ждут. Если оторваться не можешь, долети до Новохлебного – это контрольная точка, там пересядешь в мой «Олимп». Ответь сразу, сможешь оторваться от хвоста?!».
Я тут же ответил: «Смогу. Я на красной «Эльзе». Ускорю ее без проблем. Лечу к точке, где меня подбирал Жорж Павлович», - вот только я не помнил название того поселка, к которому мы вышли с баронессой Евстафьевой через лес. Но это дело поправимое. Примерное местоположение я знал. То, что Ковалевский место встречи не указал прямо, а обозначил иносказательно, нам бы не слишком помогло, потому как наши недруги все равно вычислят «Эльзу». Скорее всего на ней установлен маячок – вимана-то служебная и самого главы Ведомства Имперского Порядка. Но выиграть время этак полчаса я мог. Оставалось надеяться, что у Ковалевского имелся свой план. Обязан быть, тем более Борис Егорович не один, и стоят за ним силы не менее влиятельные, чем за Козельским.
И тут же пришло второе сообщение от Бориса Егоровича:
«Сань, если есть возможность засвети через коммуникатор хотя бы небольшую часть содержимого той папки… Как ее…» - здесь послышался голос Ольги: - «Конфетти». «Да, «Конфетти», - продолжил Ковалевский. – «Это очень важно. Ты совершенно прав: если у нас будет такой компромат на Козельского, то это все в корне меняет. Очень ждем! Код коммуникатора для приема высылаю».
- Саш, найди в пакете папку «Конфетти», - попросил я Растопина. – Она бежевая. Давай ее сюда. Садись здесь, - я кивнул на кресло слева от моего, быстро включая коммуникатор и набирая код, присланный князем Ковалевским.
«Орланы» после моего маневра и ускорения отстали километра на полтора, а «Эльза» уже приближалась к юго-восточным окраинам столицы. Здесь я изменил курс, забирая по направлению на Владимир, затем оставил штурвал, взял папку «Конфетти». Пролистав несколько страниц, отложил наиболее интересные документы и сказал Растопину:
- Терминалом можешь пользоваться? – когда тот пожал печами, я указал на две кнопки в правом верхнем ряду. – В общем, берешь лист из этой стопки и держишь его примерно на таком расстоянии от этой штуки, - я указал пальцем на выпуклую линзу кварцево-туэрлиновой оптики, - считаешь до пяти, жмешь эту кнопку, потом эту. И так с каждым листом. Давай, Сань – это важно. Империя ждет от нас подвигов.
- Ну я не совсем тупой, - рассмеялся Растопин, беря первый лист. - Чуть понимаю, уже таким пользовался. Только был терминал другой.
Зачем Борису Егоровичу столь срочно потребовалось видеть содержимое папки «Конфетти» догадаться не сложно: если князь убедится, что в наших руках действительно серьезные документы для обвинения Козельского и людей с ним связанных, то это позволит Ковалевскому действовать намного решительнее. Возможно, это станет поводом для вывода «Сириуса» из тени, под каким-то хитрым, но уместным предлогом. И еще Борис Егорович мог опасаться, что с моим бегством от преследователей пойдет что-то не так и хотел получить хотя бы изображения документов из папки «Конфетти». Для кого-то инного на моем месте эта мысль могла показаться болезненной, но такая перестраховка Ковалевского была правильной, поскольку не о себе князь сейчас заботился и не обо мне. Наши жизни ценны, но в масштабах этой большой игры, не стоит преувеличивать их значение.
