ВДОХНОВЕНИЕ. Откровения бывшего поэта - страница 12

Рифма – должна быть оригинальной и не затасканной.

А еще должен быть соревновательный стимул – это нормальный вид конфронтации с предшественниками в виде погони за ними. Начальным и подготовительным этапом становится одновременно подражание и учеба.

Началось это у меня спонтанно.

В период своей безработицы находясь в семейной «ссылке» – соц-работником у родителей жены и пугалом при огороде, вспомнил свою юную забаву. Решил взбодриться и поработать на всенародную память. Пусть вспоминают о хорошем человеке и поэте. С врожденной наглостью сразу решил начать писать стихи не хуже классиков.

Нет, амятником я становиться не собирался в отличии не менее наглых предшественников. Памятникам всегда сочувствовал – особенно в непогоду. А еще из-за повышенного голубиного внимания к ним. Скорее, это был любознательный процесс:

– Смогу ли?

Если нет – заброшу поэзию к чертовой матери!

Вхождение в образ

Попробовал и удивился. Вдруг оказалось, что писать в стиле великих не так и сложно. Рифмовать я уже давно умел – на тостах и поздравлениях натренировался. Просто надо срастись с классиками – прочесть их мысли и переживания.

Мне было интересно…

Взял и вошел в образ Александра Сергеевича и представил: а что бы он написал оказавшись на моем месте?

Например, глядя в окно тещиного дома в этом глухом отшибе.

Почитал его стихи и воспоминания о нем современников, чтоб понять его порывы. Тем более жил в местах где он не раз бывал

Съездил в Пушкинские Горы, послушал рассказы потомков дворян и даже правнука одного из станционных смотрителей. Он рассказал как Пушкина и его ямщика наказали за загнанную лошадь. Образ и характер поэта мной уже был нарисован.

Он был бесшабашным весельчаком и легко разгонял тоску мягким словоблудием. Может вот так бренность моего захолустья возвысил:

И глупая молва, и всяческая чушь

Немного оживляют нашу глушь…

Интересно, а что бы он написал про себя – заядлого игрока, гуляку и бабника? Думаю, примерно так:

Мне стыдно за себя…

Но каждый день стыдиться

надоедает —

в этом смог я убедиться.

Читал его стихи и понимал, что его философия с тонкой иронией, мне очень близка по духу и наглел и все больше.

А за окном была хорошая погода…

Ходил вокруг дома и думал: а что бы он написал вот про то, или про это? Например, про дураков бегающих стадами? Или про себя? – он же ведь еще и пророком был. Может так:

Когда меня уж очень славят

И даже на руках несут,

Я чувствую: меня отравят

Иль по-другому как убьют!

Это была своеобразная забава и одновременно тренировка. А когда я совсем слился с внутренним миром гения.

Ужу много позже, отголоском того веселого соревнования, стало мое чуть более скромное стихотворение про памятник:

Воздвигну памятник,

в сторонку отойду

И посмотрю на рук своих творенье,

В нем радость, и печаль,

в нем мысль, и вдохновенье,

Я всех восславлю по заслугам и труду.