Я услышала, как баба Катя заплакала в голос, и почувствовала, что мои ноги становятся ватными, и я оседаю на пол.
– Ритка, ты чего? – испуганно подхватила меня коллега Наташа, – Девчонки, воды принесите!
Когда я выпила воды, то ясность мыслей вернулась ко мне, и в голове прояснилось. Нужно срочно ехать в школу!
– Девчонки, скажите Руслану Робертовичу, что я в школу, случилось что-то.
– Господи… Езжай, езжай, конечно. Что там такое?
Девчонки в кабинете встревоженно загудели, а я, уже не слушая их, перескакивая через две ступеньки, неслась вниз к парковке. Подвернула ногу, каблук сломался, да и пёс с ним. Я сняла туфли и бросила их в машину, повернула ключ зажигания, руки тряслись.
– Так, надо успокоиться, – сказала я себе, глянув в зеркало заднего вида, – Ты так чего доброго ещё в людей влетишь. Всё, тс-с-с, поехали.
Я глубоко вдохнула и выдохнула, а после нажала на педаль газа, стараясь сдерживаться и не давить по полной. Внутри нарастала паника.
***
К счастью, пробок на дорогах не было, но мне казалось, что я собрала все светофоры, или мне так виделось оттого, что не было сил терпеть из-за неизвестности происходящего и ползучего, противного чувства страха, взявшего ледяной рукой меня за горло. Было трудно дышать. Я ничего не соображала, лишь работала автоматика: так, пешеходка – стоп, так, светофор – ждём, так, поворот – включаем поворотник. Всё это время я безуспешно пыталась дозвониться до сына, который сейчас находился там, в этой самой школе.
– Возьми же трубку, Артурик, – молила я, понимая, что сейчас по сути время урока, и телефон сына стоит на беззвучном режиме, сама же его всегда ругала за то что на уроках сидит в телефоне. Вот только на прошлой неделе учительница снова жаловалась на это.
– Он просто на уроке, – успокаивала я сама себя, – Поэтому и не берёт трубку. Всё хорошо.
– Как же хорошо, если баба Катя вон что говорит? – шептало жутким шёпотом подсознание.
– Ну, может это чья-то глупая шутка? – отвечала я ему вслух, словно сумасшедшая, – Подростки придумали какую-нибудь шумовую пугалку. Зло, конечно, но в их возрасте нам тоже не казались страшными такие приколы. Это понимаешь лишь, когда взрослеешь, и сам становишься родителем. А им смешно и весело. Возраст такой… Лихой. Это точно кто-то из детей придумал злую шутку. Я уверена.
– Не-е-ет, – шептал мерзкий голосок внутри, – Ты просто успокаиваешь себя, это не шутка, и ты это прекрасно осознаёшь. Случилась беда.
– Пошёл ты к чёрту! – заорала я так, что водитель в соседней машине ошарашенно посмотрел на меня, и покрутил пальцем у виска.
– Скорее, скорее бы доехать, – бормотала я, – Ну вот, наконец, и последний поворот. Вот и она, наша шко…
Я похолодела, и, чтобы не врезаться, дала по тормозам. Картина, представшая перед моими глазами, была немыслима и похожа на фильм ужасов.
***
Вокруг школы толпилось множество людей. Многие плакали. Родители, просто прохожие, и неравнодушные люди, зеваки из соседних домов… Что там происходит? Я протиснулась сквозь толпу, теряя разум от страха и не чувствуя ног, онемевшими руками разводила людей, и пробиралась ближе и ближе. В толпе плакали.
– Стреляли, – услышала я обрывки чей-то фразы.
Внутри всё похолодело. Зубы свело в судороге. Живот скрутило спазмом. Тошнота подступила к горлу. Я вновь набрала номер сына, всё это время я не выпускала телефона из рук.
– Сыночек, миленький, возьми трубку, прошу тебя, – умоляла я, – Артурик, сынок, возьми трубку.
