– Ничего, – успокоил его Федя. – Чемодан – это не проблема. Чемодан достанем. – Он подошел к окну и высунулся: – Филомеев! Давай сюда! Дело есть!
Несмотря на яркий солнечный свет, для Коли угас последний луч надежды.
А Федя повернулся к нему с сияющим лицом и восторженно замахал руками:
– Ты посмотри! Ты посмотри, толпа какая! Все собрались! До единого! Да посмотри же!
Коля обреченно подошел к окну и выглянул.
Внизу загудело. Коля отпрянул.
– Видал?! – радостно шлепнул его по плечу Федя. – Целая демонстрация. Всеобщая солидарность трудящихся! И это только начало!..
От пронзительного звонка в дверь Коля испуганно вздрогнул и душевно заметался в поисках укрытия.
– Я открою, – великодушно вызвался Федя. – Это Филомеев.
Он торопливо вышел, а Коля приблизился к окну и, стараясь оставаться незамеченным, осторожно посмотрел вниз. Когда на скрип открывающейся двери он обернулся, на его лице была бледность потолка.
Деловито вошел Федя, за ним Филомеев. Хотел войти и кореш, но Филомеев закрыл перед ним дверь.
– Садись, – сказал Филомееву Федя. – Поговорим.
Филомеев деревянно сел и медленно обвел глазами комнату.
– Коля уезжает, – сказал Федя. – Ты это знаешь.
Взгляд Филомеева уперся в Колю.
– Знаю, – кивнул он.
– Уезжает далеко и надолго, – продолжал Федя. – Может быть, навсегда. – Он вопросительно посмотрел на Колю.
Коля подтвердил.
– А магазин закрыт, – завершил Федя. – Потому как воскресенье.
– Как же закрыт, – воспротивился Филомеев, – когда открыт.
– Да не тот, – поморщился Федя. – Промтоварный.
– А-а-а, – сказал Филомеев, принимая это к сведению и теряя всяческий интерес. – Промтоварный…
– Так вот, – продолжил Федя, не обращая внимания на отчетливые нюансы филомеевского поведения. – Нам нужен чемодан. А его у нас нет. А у тебя он есть.
Филомеев задумался, потом согласился:
– Ну есть.
– Ты дашь нам чемодан, а за нами не заржавеет. Поставим, сколько запросишь. Годится?
Филомеев мрачно посмотрел на Федю, встал и подошел к Коле.
– Дай лапу, Коля, – сказал он.
Коля дал.
– Чемодан – святое дело, – торжественно сказал Филомеев. – Без чемодана человек как дерево. Всю жизнь на одном месте. Я подарю тебе свой чемодан.
Он еще раз пожал Коле руку и вышел из комнаты.
– Ну ладно, – после паузы смирился Федя. – Будем считать, что чемодан у нас есть. Полдела сделано. Теперь. Что-то еще надо было сделать. Что-то необходимое. Но что?.. Ты не знаешь?
– Не знаю, – уныло сказал Коля. – Тебе виднее.
В дверь снова позвонили. Федя решительно пошел открывать. Оставшись на мгновение в одиночестве, Коля с дикой, сверхчеловеческой тоской обвел глазами свою комнату, собрался взвыть, но шум за дверью заставил его взять себя в руки.
Дверь приоткрылась. У порога теснились вежливо-виноватые лица. Где-то в коридоре бессильно надрывался Федя:
– Ну чего?! Ну чего приперлись?!
Отступать было некуда, и Коля ощутил смутное удовольствие.
– Проходите, – сказал он. – Садитесь.
Шумно и быстро комната вбирала в себя людской поток. Стульев не хватало. Садились на кровать и на подоконник. Коля каждому кивал, а иногда жал руку.
– Уезжаешь, – с пониманием сказал ему малознакомый человек в кепке.
Коля неопределенно двинул головой.
– Уезжаю. – И все, кто слышал, вздохнули.
Последними вошли две старухи с четвертого этажа и разозленный Федя. Старух усадили, а Федя беспомощно развел руками. Вслед за ним в комнату попытался пролезть стриженый оболтус лет двенадцати, но здесь Федя оказался на высоте.
