– Тебе-то чего?.. Тебе? Проваливай. Хотя нет, постой. У тебя есть карта мира?
– Чего?..
– Чего, чего… Карта мира, вот чего!
– Наверно. А какая? Физическая или политическая?
– Да все равно! Какая-нибудь. Тащи любую. И быстро. Понял?
– Понял! Тащу!
Тем временем все вновь прибывшие рассредоточились по комнате и теперь выжидательно молчали. Коля растерянно улыбался:
– Мне даже угостить вас нечем.
Малознакомый человек в кепке остановил его движением руки и тотчас оказался без кепки. Коля еще смотрел с удивлением на его вовремя полысевшую голову, а кепка уже пошла по кругу.
– Да что вы. Не надо… – вяло сопротивлялся Коля, но на него никто не обращал внимания, только старухи укоризненно заохали, когда до них дошла кепка.
– Не надо! – повысил голос Коля. – Слышите! Не надо!
Здесь распахнулась дверь, Филомеев торжественно внес священный фанерный чемодан и поставил его перед Колей.
– Вот, – сказал он. – Ручной работы.
Стихийные проводы были в самом разгаре. Стол на двенадцать персон с трудом вмещал острые локти желающих. И потому многие держали их на коленях. Только одному человеку среди этого застолья не было тесно. Это был человек в кепке. Оказавшись гармонистом, он упрямо аккомпанировал.
– И на Ти-хом океа-не… – выводил окосевший Филомеев, – свой зако-нчили поход.
Его никто не поддерживал.
Коля сидел с давно окаменевшим лицом во главе стола и тупо смотрел, как Валя у раскрытого шкафа перекладывает вещи в фанерный чемодан Филомеева. Вокруг нее ходила кругами высохшая гражданка с умными, широко расставленными глазами и постоянно заглядывала то в шкаф, то под кровать или просто раскачивала стулья с гостями.
Разговоры за столом дробились, временами затихали, временами нарастали, но в любое время ничуть не касались Коли. Поэтому когда к нему подошел Федя с листком бумаги и авторучкой, Коля даже обрадовался.
Недолго думая, Федя расчистил перед ним стол и сунул ему авторучку:
– Пиши. Заявление.
Коля недоверчиво взглянул в его дружелюбные глаза и послушно написал: «Заявление».
– Прошу предоставить мне, – диктовал Федя, – очередной отпуск. Дата: двадцатое. И подпись. Вот так. Хорошо.
Он выдернул из-под рук Коли заявление и положил перед ним следующий лист.
– Пиши. Заявление. Прошу уволить по собственному желанию. Что ты на меня так смотришь?.. Что-то не так?
Коля отвел глаза.
– Всё так.
– Тогда пиши. Уволить по собственному желанию. Дата: двадцать третье. И подпись.
Федя аккуратно сложил бумаги и забрал из Колиных рук авторучку:
– Все будет в порядке. Можешь не волноваться. Сначала в отпуск, потом по собственному желанию, никто не придерется. А документы я тебе сразу же вышлю.
Коля закрыл глаза и, казалось, полностью потерял интерес к жизни, только губы его что-то тихо шептали, но что именно, никто не слышал.
А неглупая гражданка тем временем закончила очередной круг и подошла к Коле с выношенным намерением. Растолкала:
– Так что?.. Вести?
Коля посмотрел на нее в меру безумными глазами, без облегчения вспомнил и сказал:
– Веди.
Она загадочно кивнула и ушла неразгаданная, бережно храня свою недалекую тайну.
– Я как душеприказчик, – сказал Федя. – Ты мне зарплату платить должен.
Коля механически полез в карман.
– Нет, нет, ну что ты! – остановил его Федя. – Я пошутил.
Но Коля совершенно неумышленно достал пачку сигарет и закурил. Федя кисло заулыбался.
У шкафа Валя наконец защелкнула чемодан:
– Всё! – Попыталась поднять, но не смогла.
