Мы научились подшивать белые подворотнички на форму, в тумбочках пропало всё лишнее. Под лишними вещами подразумевались стопки писем, полученные от родных и близких. По мнению капитана Камешкова, хранящих тёплые послания от любимых следовало называть—«товарищи мандастрадальцы». С нас отесали гражданские заусенцы, «заточили» под армейский шаг, и встроили в единый организм под названием Пограничные Войска Комитета Государственной Безопасности СССР. Осталось только получить официальный статус каждому из нас.
Присяга – мероприятие торжественное, ответственное. При упоминании данного ритуала сразу вспоминались наши солдаты времён Японской, Первой Мировой и Великой Отечественной Войны. Мы были воспитаны в духе патриотизма. «Варяг», «Бруссиловский прорыв», «Александр Матросов» эти события и герои вызывали чувство гордости и уважения к военной службе, к делу защиты Родины. И, уверен, никто не хотел быть похожим на предателя – генерала Власова или сказочного «Мальчиша-Плохиша», продавшего свою отчину врагам за пачку печения и банку варения.
Одновременно, это был и праздник. И он настал. На него приехали ветераны Погранвойск, представители администрации Владивостока, родные и близкие будущих солдат-пограничников. Присягу на занятиях мы учили наизусть, в военных билетах уже были записаны номера личного оружия и теперь они лежали раскрытыми на кумачовых скатертях столов, за которыми сидели «писарчуки» и офицеры. Дата принятия Присяги записывалась в строку «военника» и после клятвы о защите Родины до последней капли крови надо было подойти и расписаться в документе. Всё, теперь ты боец-погранец и Родина рассчитывает на твои руки, твоё сердце, твою жизнь!
А погода! Солнце во всю широту залива, лёгкий бриз, тепло, даже жарко! Старшины собрали с нас деньги на фотографирование такого ответственного момента (правда этого фото у меня так и не нашлось после).
Приглашённых было много, к некоторым солдатам приезжали даже с самой Москвы. Я зачитывал присягу из красной папки с текстом и не смотрел в неё. А взглядом искал среди приезжих: родителей, брата или сестру, ну ХОТЬ КОГО-НИБУДЬ! Я знал, что их не будет, но вдруг сюрприз, а? Вот так, р-р-раз, и не «сказамши» приехали. Ведь такое бывало! Нет, тщетно… как же грустно без родных глаз!
– Но ты же теперь солдат, терпи! – опять голос старшего брата забубнил в моей голове.
– Так они тоже! – парировал я «назидателю».
– Ну и что! Будь лучше, выносливее, ПОГРАНИЧНИК! – успокаивал меня он.
– Эх, ладно, порадуюсь за других. Гостинцы, наверное, будут. Поделятся… – согласился я.
В этот день, после прохождения парадным маршем по плацу новоиспечённых солдат, объявлялось «личное время» до 19.00. Родные и знакомые разбрелись по территории отряда в укромные уголки, на лавочки, в беседки-курилки.
Они потчевали своих «солдатиков» местными дефицитами: колбасами, тортами, фруктами, домашней выпечкой. Ароматы витали «слюнопустительные». Лишь те, к кому не приехали, сбивались в кучки и опять вспоминали «гражданку», да придумывали для неприехавших близких оправдания. Истории одна сочувственней другой. Все кивали головами, дескать, «да-а-а, в такой ситуации вообще ехать нельзя!» Вечером в Клубе показали «Офицеры». На сём торжество закончилось и начались обычные учебно-пограничные будни.
– Застава, подъём! – прозвучала команда дежурного.
Все резко отбросили одеяла, вскочили с кроватей, начали надевать на себя обмундирование, наматывать на ноги портянки и влезать в сапоги. Портянки не слушались, пуговицы на камуфляже путались, тугие сапоги, как назло, сопротивлялись хозяйским ногам. Ах, да, ещё и кепка форменная куда-то ночью пропала! Но проходило ровно 45 секунд, и бойцы становились в шеренгу для получения дальнейших указаний.
