Я остановилась и спокойно спросила:
– И что? Вот тут в коридоре на меня нападёте? И все вместе будете гнусно домогаться или по очереди?
Шестёрки остановились, жертва явно вела себя не по регламенту.
– Более простого способа вылететь из университета не придумали?
– Да что ты нам сделаешь! Простушка!
– А вы думаете, вас по головке погладят за массовое, да ещё публичное нападение на девушку? Если бы вы хотя бы скрывались, маски там, к примеру, надели… Так что теперь даже ваши отцы не смогут помочь.
Бронский решил выступить, видя замешательство в своих рядах:
– Что это вы, мисс Гвенилоппа, так о нас плохо думаете! Мы лишь вышли поприветствовать вас и напомнить о безопасности.
Он вышел из круга соратников и подошёл ближе ко мне.
– Неужели? – тут я улыбнулась. – Тогда, – шаг и я оказалась рядом с ним, парень замер.
– Встретимся после ужина в аудитории травологии, – на ушко сказала я Бронскому и моё дыхание опалило его лицо, – приходи один.
Шестёрки, хотя и не слышали ничего, застыли от этой сцены. И я спокойно упорхнула к своей главной цели: ужину.
Парнишка неуверенно стоял в дальнем конце аудитории. Было видно, как он волнуется, но при этом старается казаться надменным. Мне на секунду даже стало его жаль. Но я тут же одёрнула себя. А если бы на моём месте действительно была бы юная ассистентка? Как бы она смогла противостоять таким нападкам? У некоторых влюбленность начинает выражаться подобным антагонистичным образом, это ещё называют детским, незрелым поведением. Но на мой взгляд, это просто оправдание бесчестного поведения. Их жертве всё равно будет больно и страшно. И не важно сколько лет человеку, три или тридцать. Разница лишь в том, что того, кому три ещё можно научить достойному поведению.
Бронскому, очевидно, нравилась мисс Соврикас, но он также осознавал, что скромная ассистентка не достойна его высокого положения. Даже его простой влюблённости без дальнейших обязательств, она с её статусом не заслуживает. При этом ему было ясно, что на роль постельной игрушки благородная леди не согласится. Но за его неразделённые чувства должен был кто-то ответить, и это, конечно, мисс Соврикас. Не он же! Вот и начались преследования и оскорбления.
Я хлопнула дверью, и виконт обернулся. Его растерянный взгляд по мере моего плавного приближения постепенно обретал уверенность, а когда я подошла совсем близко, стал понимающим. Бронский, очевидно, решил, что его титул перевесил понятия о скромности и чести. Неудивительно, скорее всего весь его опыт кричал об этом.
Ну, что ж, придётся научить его чему-то новому.
Улыбнувшись, и глядя прямо в глаза молодому мужчине, я подняла руку и провела ею по его волосам, он замер, заворожённый мною. Бросок через голову мог, наверное, отрезвить его, если бы при этом я не сдавила горло виконта. Однако расширившиеся зрачки сообщили мне, что парень всё ещё в сознании.
– Ваша светлость, я попросила вас встретиться наедине, дабы не унижать вас ещё больше при всех. И не надейтесь, это вовсе не из уважения к вам, кое полностью отсутствует благодаря вашему возмутительному поведению. А исключительно из желания сохранить спокойствие в этом храме знаний. Но, если вы продолжите свои оскорбительные ухаживания, то наказание вас постигнет немедленно. Вы поняли? Если да, то кивните. Отлично, теперь-то вы поняли. И, уверяю вас, мне абсолютно всё равно на ваш титул, вашего отца и ваши деньги. Наймите хоть армию прихлебателей, наказаны будете именно вы. Вы поняли?
