Девушки с вином не было довольно долго. Король и королева завтракали, и настроение у Ламии было приподнятое. Никандр бы даже сказал – чересчур приподнятое. Она снова много пила, а еще очень много улыбалась. Он видел хитрость в ее взгляде, но никак не мог понять, с чем это связано. Когда же в столовую вернулась служанка с кувшином, Ламия неуместно обрадовалась.
– А вот и ваше вино! – воскликнула она и посмотрела на растрепанную девушку, которая приближалась к ним зигзагами, словно с трудом стояла на ногах.
Не перестала Ламия улыбаться и когда служанка дрожащей рукой, чуть не расплескивая капли по скатерти, наполняла свежий бокал короля.
– Что ж, – королева подняла свой бокал в направлении мужчины, призывая и его сделать то же самое.
Никандр до сих пор не понимал, в чем дело, но, когда служанка отходила и покачнулась, чуть не опершись на его плечо, чтобы удержать равновесие, он отчетливо осознал, что та пьяна. Предчувствие чего-то нехорошего только усилилось, но королева все еще держала бокал и призывала его сделать то же самое, поэтому Никандру все-таки пришлось последовать ее примеру.
Без тоста Ламия поднесла бокал к губам, но отпивать не спешила, пристально глядя на то, как напиток пробует король. Тот, также не сводя с нее настороженного взгляда, медленно отпил, пытаясь распробовать вино, и тут же подавился, с трудом заставляя себя проглотить, а не выплюнуть неожиданно обжегшую язык жидкость. А когда она опалила горло, то еще и закашлялся, отставляя бокал на стол.
– Как вам вино? – поинтересовалась Ламия, явно сдерживая из последних сил ехидную улыбку.
– Нормально, – кратко ответил Ник, переводя возмущенный взгляд на девушку, которая принесла ему это «вино». Та стояла позади, опираясь спиной о стену, и, кажется, уже плохо соображала, что происходит. Кувшин из ее рук забрала другая служанка и то и дело толкала ее в плечо, призывая выпрямиться. – Очень крепкое, – заметил он.
– Да? – наигранно удивилась Ламия. – Не заметила.
Она снова медленно отпила из бокала. На этот раз Никандр был готов не только к гадкому вкусу пойла, которое ему подали, но и к крепости, поэтому смог выпить и не закашляться, но тяги попробовать снова «вино» у него не возникло, как и поинтересоваться у королевы, что означает ее угощение. Он чувствовал, что сделал что-то не так, не по обычаям этого замка, и королева над ним потешается, как и в случае с куриным бульоном.
Весь оставшийся завтрак Ламия поглядывала на него одновременно насмешливо и вызывающе, словно ждала, когда он, наконец, потребует объяснения. Но Никандр сдерживался, решив не признавать свое поражение и требовать от королевы ответа. Он уже понял, что Ламия – необычная женщина, с ней надо быть всегда настороже и на шаг впереди. Поэтому Ник пил через силу крепкий, вонючий напиток и стремительно пьянел.
– На прогулку со мной сегодня пойдете? – словно издеваясь, поинтересовалась Ламия, когда их тарелки опустели.
– Наверно… лучше нет, – с трудом ворочая языком, ответил король, уже плохо не только видевший перед собой женщину, но и сохраняя прямую позу. Он чувствовал головокружение, неуместное веселье, мягкость в теле, ему хотелось улыбаться без причины, поэтому из последних сил он принял решение удалиться от королевы, пока не наговорил или не сделал чего-то лишнего.
– Вам нехорошо? – заботливо поинтересовалась Ламия.
– Да… что-то… пойду, – односложно ответил Никандр, поднимаясь.
