— Почему не позвали лекаря?
— Я принимала детей много раз… — с возмущением начала повитуха (имени которой я так и не узнала), но ее перебили.
— Он улетел в соседний клан. Там молодой неопытный дракон сорвался со скалы. Мы послали ему весточку, как только начались роды. Он должен скоро вернуться!
София, средняя дочь лэрда, тихонько вскрикнула: Марита в приступе боли сжала ее ладонь до легкого хруста. София закусила губу, но руки не отняла.
— Или не скоро…
Я мельком взглянула на еще одну сестру. Она стояла чуть в стороне и с ужасом взирала на происходящее. Кажется, ее звали Мейт. Ее длинные пальцы, отжимающие в тазу с водой тонкий платок, подрагивали. Нора отобрала у нее платок и сама протерла лицо Мариты от пота. Последняя балансировала на краю беспамятства.
— Немного осталось, — пробормотала повитуха.
Эти тихие слова отрезвили. Обо мне забыли и не пытались больше выпроводить, зато накинулись на повитуху.
— Почему вы ничего не делаете? Помогите ей!
— Не дайте сестре погибнуть!
Та в ужасе попятилась.
— Ребенок лежит неправильно. Чтобы его извлечь, придется вспороть живот матери, но ваш отец запретил это делать. Он не хочет выбирать, чью жизнь спасти, — с осуждением сказала она и бросила: — Значит, умрут оба.
— Никто не умрет, — отрезала я. В голове вертелось избитое: «Только не в мою смену!», но я не стала это озвучивать — не поймут.
Положив руку на живот Мариты, я быстро проверила положение плода. Так и есть, поперечное предлежание. Головка прощупалась совсем не там, где должна была. Черт!
— Как давно отошли воды?
Нора растерянно помолчала, а затем уверенно ответила:
— Пару часов назад.
— Плохо. Значит, безводный период затянулся.
Краем глаза я видела, что сестры наблюдают за моими действиями. Опасение на их лицах постепенно сменялось надеждой. Они готовы были поверить кому угодно, лишь бы этот кто-то спас жизнь Мариты и ее ребенка.
— Ты сможешь… помочь?
Я взглянула на Нору. Она перешла на «ты», отбросив в сторону все правила этикета. Что ж, самое время.
— Я сделаю все, что смогу.
Окончательно потеснив повитуху, я заняла ее место возле кровати. Меня потряхивало, но мысли в голове отличались редкой ясностью. Команды выходили четкими и лаконичными:
— Дайте Марите ухватиться за что-нибудь. Держите ее ноги. Сейчас, милая, скоро все закончится, — это я добавила уже рассеянно и с другой интонацией — маминой.
Та всегда успокаивала рожениц, и именно ее слова всплыли в моей памяти. Я повторяла то, что слышала не один раз.
Бабуля говорила, что всякая приличная ведьма обязана уметь принимать роды. Помочь человеку появиться на свет — наш долг. Мы слишком тесно связаны с природой, слишком близки к ее силе, чтобы игнорировать такой важный этап круга жизни.
Бабуля учила, что ведьма никогда не отнимет жизнь, если в этом не будет нужды. Именно потому, что, встречая душу в этом мире, мы знали, как тяжело дается ей переход через грань.
У меня не было медицинского образования: ни у одной ведьмы из нашей семьи его не было — мы не хотели привлекать к себе лишнего внимания. Но, благодаря знакомствам, часто оказывались в роли акушерок-стажерок в больнице. Когда же рожала тетя Дара, мама и вовсе принимала роды сама, дома. Если рождение Мойры я помнила весьма смутно, то близняшки появились на свет относительно недавно. Я знала, что нужно делать.
Нет, не так. Я чувствовала.
Моя рука осторожно нырнула под подол рубашки Мариты. Все, что мне потребуется, — перевернуть ребенка и потянуть за ножку. Так, что это у нас…
