Глядя в искренние, горящие глаза незваного гостя, злость уступила место смирению. Неплохой вроде парень: высокий, широкоплечий, с густой копной каштановых волос… Почти густой, благодаря защитнику-фамильяру. Глаза голубые, честные, подбородок волевой.
А я была уверена, что на службе у Райвена лишь отпетые мерзавцы, под стать самому генералу. Стало даже немного жаль, что он попался на удочку пройдохе Сильвии.
– Так зачем вы пришли? – вернулась я к главной теме нашего разговора. – Точнее, кто натолкнул вас на мысль, что мне требуется помощь?
Рихтер задумчиво поскрёб макушку и выдал такое, отчего у меня волосы встали дыбом.
Если вкратце, то за неучастие во вчерашней драке, а также успехи в стрельбе и магической защите, Эрдан дал ему в качестве поощрения увольнительную. Весь день добродушный солдат изучал Хеленсбург: сходил в местный дендрарий, посетил театр и ярмарку сезонных сладостей. И вот когда он возвращался в казармы, к нему подбежала запыхавшаяся красавица с длинными огненными волосами. Перемежая слова с горестными всхлипами, она сообщила о том, что по просьбе мэра её обожаемая кузина-ведьма подготовила для новоприбывших бесценный подарок.
А именно: большую корзину зелий и притираний. Но вот корзина тяжёлая, а кузина – слабая. И эта самая кузина послала рыжеволосую нимфу попросить о помощи кого-нибудь из солдат. Рихтер, желая выслужиться перед Райвеном, вызвался доставить подарок в казармы, поспешил к дому ведьмы, а она не открывает. Отважный вояка испугался, вдруг случилась беда? Поэтому решил найти лазейку и полез через забор.
Что было дальше – уже знаю.
– Ну Сильвия, – прошипела я, до хруста сдавливая в пальцах тоненькую ручку хрустальной чашечки. – Только сунься в мою лавку – прибью. Нашлась мне тут кузина.
– А вот ещё! – Рихард щёлкнул в воздухе пальцами и полез во внутренний карман. – Просила вам передать.
Я развернула сложенный вчетверо клочок бумаги с рваными краями и пробежалась глазами по неровным строчкам:
“Хорош, красавчик? Не благодари! Ставлю сто франков, Зефирчик его уже обожает!”
Это оказалось последней каплей. Я решительно поднялась из-за стола, с грохотом отодвинула стул и рявкнула на Майера:
– За мной!
– Куда? – послушно потрусил за мной солдат.
– Мне тут сто франков задолжали. А ты поможешь их забрать.
– Не-не-не, я – честный солдат, а не мордоворот, – тут же дал заднюю Рихтер и для убедительности замотал головой так, что в один момент я за него даже испугалась.
Вдруг ещё сломает шею, а обвинят во всём единственную на весь Хеленсбург ведьму?
– А ты и не должен мордой воротить, – парировала я, будто невзначай преграждая возможные пути отхода, то есть входную дверь. Артефакт всё так же поблёскивал у самого потолка, но веры в него уже не было. – Будешь стоять за моей спиной и сверлить суровым взглядом должницу. Вдруг у неё совесть проснётся?
– А-а, – тут же расслабился Майер, сверкая щёлкой между крупными белыми зубами, – это всегда пожалуйста.
Я деактивировала охранный артефакт, набросила на плечи тёплый платок и приказала сонному Зефирчику:
– Остаёшься за главного. Никого не впускать, ничего втихаря не продавать, снова на год не пропадать. Всё ясно?
Фамильяр демонстративно задрал лапу и принялся сосредоточенно намывать под хвостом.
На улице было довольно прохладно. Свежий ветерок игриво взъерошил волосы, попытался забраться под платок и полетел прочь, задевая самые верхушки жасминовых кустов.
