Люди по очереди выходили в центр, ко гробу, чтобы положить на него цветы. Искусственные гвоздики. Живые розы. Никто не произносил ни слова, был слышен лишь шорох подошв по паркетному полу и пронзительный писк комаров, охотившихся на неподвижных людей, слишком занятых и стесненных, чтобы отгонять насекомых.
Гроб был закрыт. Массивный, с гладкой лакированной крышкой, он стоял на высокой платформе. На похоронах бабушки гроб был открыт. Но тогда я был таким маленьким, что не смог заглянуть во внутрь.
В кино на похоронах люди всегда плакали и рассказывали друг другу интересные истории из жизни умершего, чтобы получше запомнить, каким он был. Но здесь присутствующим рассказывать было нечего. Люди переминались с ноги на ногу, мы слышали, как хрустели коленки уставших мужчин и женщин. Все были крайне серьезны и, казалось, специально старались делать еще более скорбные лица. Мама выросла в этом городе, но не пришел никто из ее одноклассников или школьных учителей. Единственным, кто мог что-то рассказать, был дед, но он молчал. А потом он открыл потрепанную Библию в кожаном переплете и стал зачитывать оттуда отрывки. Его голос слился с комариным писком, хрустом, звоном колоколов и завываниями ветра. Я пришел в себя, когда хлопнула дверца автомобиля, и мы уже ехали домой. В дом деда, а теперь и наш. Позади оставалось кладбище с рядами одинаковых серых плит, а за деревом чернела земля от свежей могилы, куда опустили мамин гроб.
***
Почему мамин гроб был закрыт я узнал от одноклассника. Его звали Сид, и это было первое, что он сказал мне при знакомстве. Просто подошел к моей парте и выпалил:
– А ты знаешь, почему твою маму хоронили в закрытом гробу? – Я даже не успел ничего сказать, а он уже сам ответил на свой вопрос. – Потому что не было там ничего – просто взяли и пустой гроб закопали!
Потом он почему-то засмеялся. Я не ожидал такого в первый же день в новой школе, поэтому так и не нашелся, как в таких случаях верно среагировать, а пока я думал, в класс зашла учительница.
Проблемы начались с переклички. Когда очередь дошла до меня учительница почему-то запнулась, замолчала и внимательно глянула в мою сторону. Затем очень быстро произнесла что-то похожее на «Линад» и пошла дальше по списку. Я был полным тезкой своего отца, а все местные газеты, радиостанции и телеканалы продолжали обсуждать произошедшее. Мое имя, и одновременно с этим, не совсем мое имя, продолжало мелькать повсюду. По этой причине дед перестал покупать газеты и даже убрал приемник в кладовую.
Дед сказал просто не обращать на Сида внимания. И я не обращал, по крайней мере, старался. Моего старания хватило ровно на неделю, точнее совет деда сработал, Сид перестал обращать на меня внимание, но он переключился на Дэни. На тот момент Дэни почти не разговаривал, особенно при незнакомых людях. Его заикание ухудшилось, и он с большим трудом выжимал из себя слова.
Это был урок по литературе, и мы слушали лекцию об очередном важном писателе, который своими произведениями изменил судьбы людей. Я его книги никогда не читал, поэтому с моей судьбой ничего не произошло. Потом настал черед вопросов, и учительница из всего класса ткнула пальцем именно в Дэни. Он опустил глаза и помотал головой.
– Это еще что значит? Давай-ка отвечай. Это все должны знать. – Ее строгий тон только усугублял ситуацию.
Я не знал ответа, и не знал, знал ли Дэни. Больше мы не делали домашнюю работу вместе. Даже если он и знал, то продолжал молчать.
