Геракл неловко пожал плечами, но за него гордо ответил Менекей:
– Да, так сказал прорицатель Тиресий!
– А я зато буду самым великим воином во всей Ойкумене! – вызывающе встрял Ификл. – И полководцем еще знаменитее, чем мой отец!
– Это тоже сказал Тиресий? – полюбопытствовал оборвыш.
– Нет, это сказал я! – сердито отрезал Ификл.
– А ты кем будешь? – повернулся Иолай к Менекею.
– Я буду царем, – без особой радости, но уверенно ответил тот.
– Ха! Это тоже набрехал Тиресий?
– Нет… Но я буду царем, потому что мой отец – царь.
– Кто-кто? Ладно, хвастай больше! – засмеялся Иолай.
– Да ты с кем так разговариваешь, бродяга?! – рванулся к нему Ификл, но Геракл, удержав брата за локоть, объяснил:
– Нет, отец Менекея и вправду царь Фив! И если не вернется из изгнания наш прежний царь Лай, Менекей когда-нибудь будет править Кадмеей, как правит сейчас его отец Креонт…
– Ну да?! Нет, правда-правда?
– Клянусь Афиной Онкой!
– Мда-а? – Иолай немного подумал, скребя обеими руками кудлатый затылок, и вдруг решительно заявил:
– Подумаешь! А может быть, мой отец – тоже бог!
– Что-о?! Твой отец – бог?! – взвыл Ификл. – Иу, я сейчас умру! Это который же из богов, интересно?
– Чего тут смешного? – сразу взъерошившись, как воробей, воскликнул Иолай. – А вот хотя бы бог Гермес… Я даже на него похож – гляньте!
Он ткнул грязным пальцем в сторону каменного столба на углу улицы, увенчанного головой Гермеса в крылатом шлеме.
– Да уж, о-очень похож! – издевательски протянул Ификл. – Вот только воруешь ты не так ловко, как он!
– Я не воровал! Я ее выиграл в бабки!
– Выиграл, потому что сжульничал!
– Я не жульничал!
– Нет, жульничал!
– Нет, не жульничал!
– Жульничал, жульничал! И ты даже не знаешь, кто твой отец, приблуда!
– Ификл! Иолай! – воскликнул Геракл, распихивая в разные стороны брата и Иолая, который уже встал в боевую стойку. – Хватит, перестаньте!
– …Ну, я побежал, – в наступившей вслед за этим зловещей грозовой тишине пробормотал Менекей. – Радуйся, Геракл, радуйся, Ификл… – он взглянул на нового знакомого и после короткой заминки добавил:
– Радуйся, Иолай…
– Да ладно, Менекей, не смущайся, чего там! – фыркнул Ификл. – Геракл вечно тащит в дом всяких голодных шелудивых щенков, одним больше, одним меньше, какая разница!
На этот раз Геракл едва успел подставить руку, и кулак Иолая звонко впечатался в его ладонь вместо того, чтобы врезаться в челюсть Ификла…
Но уже через пару мгновений Иолай перестал яростно скалить зубы и с улыбкой помахал Менекею, который бегом припустил по улице, издалека прокричав всем:
– До завтра!
Зато Ификл всю дорогу свирепо сверкал глазами, а возле самого дома нарочно ушел вперед и оглянулся, чтобы посмотреть, как бродяжка оробело замедлит шаги перед окованной бронзой дверью, великолепней которой в Фивах считались только ворота дворца царя Креонта. Пусть жилище полемарха не могло сравняться в роскоши с царским дворцом, оно все-таки должно было показаться нищему мальчишке чертогом олимпийских богов…
Однако Ификла постигло жестокое разочарование.
Иолай вошел в сверкающую дверь так уверенно, словно входил в нее каждый день, на полшага опередив Геракла. Он спокойно прошел между двумя рядами высоких, расширяющихся кверху колонн; бестрепетно пересек просторный двор с залитым свежей кровью алтарем; решительно шагнул в полумрак обрамленного колоннами продомоса и, наконец, ступил босыми ногами на расписной пол огромного гулкого мегарона…
