Век моды - страница 17

Образец «алансонского» подвенечного платья от Ворта, узкого вверху и расширяющегося снизу. Этого никогда раньше не делали. Изготовление кружева заняло четырнадцать лет, ок. 1878 года

Именно на этой выставке, кстати, отец представил свое «придворное пальто». Эта короткая мантилья свисала с плеч, а не с талии (главное отступление) и была изготовлена из шелкового муара с крупными разводами, вышитого золотом. Оно немедленно стало королевской модой, и его можно было видеть на любом портрете королевы в мантии, сделанном в последующие семьдесят лет.

Тем не менее произвести сенсацию, создав новую «придворную мантию» или платье стоимостью в пятнадцать тысяч долларов из вышитого алансонского кружева, – это одно. А увеличить спрос на шелк, который отец чрезвычайно любил, в особенности для праздничной одежды, – это совсем другое. Подобное требовало покровительства императрицы. Добиться от Евгении финансовой поддержки лионских изготовителей шелка казалось невозможным. Она не отличалась терпимостью к новому, как я уже упоминал, и к тому же Лион осуждал политику императора и императрицы. Но Ворт был полон решимости спасти французских промышленников и, будучи искусным дипломатом и политиком, сшил для Ее Величества очень красивое платье из лионской парчи. Оно было бежевого цвета, а цветочный узор, вытканный на ткани, был скопирован с редкой китайской шали.

Но когда он показал платье Евгении, она бросила на него всего один взгляд и категорически заявила:

– Я не буду этого носить. Я в нем буду выглядеть как занавеска.

– Но, Ваше Величество, – возразил мой отец, – наденьте его хотя бы ради того, чтобы ваше покровительство имело значение для лионских производителей!

Евгения иронически улыбнулась:

– С какой стати? Потому что они так добры по отношению к нам? – язвительно намекнула она на оппозицию Лиона.

– Их оппозиция – еще одна причина, чтобы вы носили их шелка, – возразил отец, – чтобы показать, что вы…

Но прежде чем он успел выдвинуть старый довод о пользе обезоруживающего великодушия, вошел император, и мой отец обратился к нему:

– О, сир, пожалуйста, убедите Ее Величество надеть это платье. Возможно, десять или двенадцать самых модных дам ожидают меня в моем магазине, и когда я вернусь, не успею снять пальто, как они бросятся на меня с криками «Покажите нам, что выбрала Императрица. Покажите нам, что выбрала Императрица». И как только я покажу, они немедленно закажут платья из такого же материала. Если Ее Величество выберет лионскую ткань, через пять минут в городе Лионе узнают, что Императрица оказала им честь, надев платье из их новейшего материала.

Император кивком одобрил красноречие моего отца и, обернувшись к Евгении, сказал:

– Господин Ворт прав. Наденьте это платье всего один раз, если оно вам так не нравится. Это новый материал, выработанный нашими отечественными производителями, и это было бы разумным поступком.

Таким образом, императрица Евгения согласилась носить платье из бежевой парчи, которое «выглядит как занавеска», и лионский шелк прочно вошел в обиход. Год спустя его носили даже на улицах.

Общепринятым дневным платьем 1860-х годов было шелковое, с длинной юбкой, которую дамы поддерживали при ходьбе. Эта мода просуществовала до выставки 1868 года. А затем было решено, что длинные платья на улицах нарушали санитарные требования, и вместо этого стали носить короткие юбки. По крайней мере, тогда их называли короткими! В это же время начали носить длинные платья из шелка, «полонезы», со складками в стиле Ватто