Подружки с угольно-черными ровными прическами держатся рядом. Лена, с распущенными кудрявыми волосами беседует с парнем в клетчатой рубашке. Серьезно, насупив брови. Ивану показалось, что девушка глянула в его сторону и он махнул рукой, здороваясь. Но та, сильно увлеченная разговором, не ответила. Сбоку, у лифта поставили шкафчики с фотографиями на каждой ячейке. «Как в детском саду» – усмехнулся Ваня, нашел свою и бегло прочитал инструкцию. Сканер лица, положить вещи, во время работы ничего не использовать, иначе сразу отчисление из проекта. «Ну, допустим» – Иван наклонился к своей, снял легкий серенький пиджак, оставшись в светло-голубой рубашке. Проверил смартфон, мать так и не перезвонила. Аккуратно зацепил сумку на крючок сбоку в шкафчике, кинул пиджак и захлопнул дверцу.
– Иван! – наконец-то заметила его Лена и вприпрыжку подбежала, – этот Степан считает, личное спокойствие превыше всего.
– Ну…, – начал было Ваня комментировать, но девушка перебила.
– Вот смотри, ты, скажем, по улице идёшь и слышишь как мяукает котёнок, пищит так грустно, тоскливо, точно животное в беде.
Воспоминания о сегодняшнем непонятном происшествии с воплем собаки резко кольнули. Он едва заметно поёжился и провел рукой по уху, словно то зачесалось. «Может она что-то знает? – зародилась в голове теория всеобщего заговора, – Да не, бред».
– Так вот. Ты идёшь по каким-то важным делам, – оживленно продолжала Лена, – торопишься. Я говорю Стёпе, любой нормальный человек захочет помочь котёнку, а он считает, что тот, кто живет на улице должен уметь сам о себе позаботиться и куда он там попал, человека не касается. – она прикусила щёку, повернулась к окнам и вздохнула, – Наверное, я слишком наивна, как считаешь?
Добродушно усмехнувшись, Ваня посмотрел на девушку другими глазами. Уж больше трети жизни прожила, а болтает словно пятнадцатилетняя девчонка.
– Ты, Лена, наверняка наивна, – он вскинул брови и почесал шершавый подбородок, – но, думаю, и правда, любой нормальный человек не смог бы пройти мимо, нашел бы котёнка…
Её голова наклонилась, жадно, внимательно ловила каждое слово.
– А думаешь, – медленно начала она, – он бы его искал из-за того, что раздражает писк или потому, что хочет помочь? Важно, что первично, понимаешь?
Ваня отвёл взгляд. В голове пусто, словно в только сданной квартире новостройки. Он зажмурился и понял, что упустил чего от него ждут. «Да блин» – задумался он. Вместо повторения информации о «Мировом Древе», он тратит время на подростковые вопросы на тему «что такое хорошо, а что такое плохо».
– Слушай, не знаю… – с трудом восстановил он слова Лены в памяти и почему-то повторил, – не знаю.
Девушка открыла рот, чтобы задать ещё один неуместный вопрос, но будто из воздуха появившийся Васильич и рявкнул на бесцельно слоняющийся по помещению-бублику коллектив.
– Всем понятно, что делать?
Народ зашевелился, недоумевающе глядел друг на друга. Длинновязый историк слишком неуверенно для своего роста, дрожащим голосом попросил:
– Расскажите, пожалуйста, что делать.
– Аргх! – рыкнул Васильич, – Всё вам разжевывать. Вчера вы получили задания для экзамена, сегодня их выполняете. Занимаем стойки, – он указал рукой на скучающие устройства, – логинимся в аккаунты…
– А пароль? – выглянула невзрачная блондиночка из-за спины долговязого.
– Ну какой пароль! – возмутился Васильич и звучно выдохнул, – Какой я вас спрашиваю, пароль?! Мы в двадцатом веке по вашему?!
