Таран брёл по развалинам, держа винтовку на спине, но не поднимал её. Он шёл, как призрак, среди руин машин и мёртвых деревьев, не замечая ран и не чувствуя холода.
В ушах звенела тишина.
– Стоять! – раздалось сзади. – Брось оружие!
Он остановился. Не оборачиваясь, медленно снял винтовку и положил её на землю.
Из тумана вышли трое тартарцев в боевой броне с серебряными наплечниками, украшенными рунами. У одного – посох с кристаллом. Другой держал энергетический арбалет, третий – был безоружен, но глаза его сияли, как у жреца.
– Атлант. Один, без команды. – произнёс командир. – Подозрительно.
– Я… не хочу воевать, – выдохнул Таран.
– Все так говорят, когда проигрывают, – усмехнулся арбалетчик.
– Оставим его в живых, – сказал третий, маг. – Велес просил приводить пленных в лагерь. Этот нужен живым.
Они надели на Тарана блокиратор – металлический обруч, подавляющий нейронную активность. И повели его через скалы, мимо тел, дымящихся машин и древних идолов, обвитых свежими лозами, будто сама земля восстала против войны.
Таран сидел связанным в центре круга, где его обступили жрецы и солдаты. В шатёр вошёл Велес.
Он молчал долго, глядя на юношу.
– Ты боишься? – наконец спросил он.
– Нет… – хрипло ответил Таран. – Я устал. Я не понимаю, за что всё это.
– И ты хочешь понять?
Таран кивнул.
Велес протянул руку, коснулся лба Тарана. И тогда перед глазами пленника пронеслись образы: Фата, затянутая мраком; Кащеевы слуги, несущие болезнь в энергетическом виде; ложь, вбитая в сознание солдат с обеих сторон.
– Война не между Атлантой и Тартарией, – сказал Велес. – Это лишь маска. Истинный враг – во Тьме. Ты стал её орудием. Но можешь стать – её врагом.
– Я солдат. Что я могу? – прошептал Таран.
– Иногда один солдат может изменить войну. Особенно если перестаёт быть просто солдатом.
Он повернулся к жрецам:
– Снимите блокиратор. Дайте ему пищу и отдых. Завтра он пойдёт со мной.
– Куда? – спросил Таран.
Велес посмотрел в небо:
– На Фату.
Глава 14. Сердца по ту сторону
Таран лежал на грубом лежаке, перебинтованный. Рана на боку ещё болела, но его уже не держали в цепях. За дверью стоял лишь один страж – старик с серыми глазами, по виду бывший пастух, а не воин.
– Ты проснулся, – сказал он просто, входя в шатёр. – Это хорошо. Тебя звали Таран?
– Да, – кивнул Таран осторожно.
– Я – Родимир. Когда-то жил в поселке на юге, пока он не стал целью ваших бомбардировщиков.
Таран молчал. Не потому что не знал, что сказать – а потому что не знал, как говорить, когда тебе улыбается тот, чью деревню ты сжёг по приказу.
– Знаешь, – продолжил Родимир, – когда я был мальчиком, мне тоже говорили, что на севере живут чудовища. Что Атланты – жадные, бездушные, что вы высасываете энергию из земли, и что вы порождение Кащея.
Таран вскинулся:
– Это ложь! Мы… Мы боремся с ним!
– Может быть. А может, и нет. Но суть не в этом. Суть в том, что нас обоих учили бояться друг друга. И только когда я стою вот так, перед тобой – человеком, а не монстром – я понимаю, насколько велика была эта ложь.
Таран отвёл взгляд. В голове крутились воспоминания: лозунги на учёбе, пропаганда на экранах, речи офицеров… И ни разу – ни разу – он не слышал, чтобы тартарцы были людьми.
– Почему вы не убили меня? – тихо спросил он.
– Потому что мы – не выдуманные враги. А люди. И потому что Велес сказал: «Этот – увидит больше, чем другие».
