Венера в русских мехах - страница 9

Пришло время для проведения летнего аукциона, и девушки стайками тянулись к служебному входу наниматься на работу. Коротышкина решительными шагами перемещалась в общем потоке. Вероника едва поспевала за ней. В помещении, где набирали работниц, набилось много девчонок. Было душно и шумно. Многие пришли сюда не в первый раз и разговаривали между собой как старые знакомые. Открыли окна. Наконец вошла высокая, со строгим лицом женщина в белоснежном накрахмаленном халате, лет пятидесяти, с высоко поднятыми наверх, будто взбитыми, волосами: ее прическа напоминала огромное птичье гнездо. В руках она держала пачку анкет. За ней шла дама в таком же белом халате, небольшого роста, гладко причесанная, с толстой тетрадкой в руках.

«Как в больнице, все в белых халатах», – мелькнула мысль у Вероники.

Разговоры сразу стихли. Только стук каблучков невысокой женщины, направлявшейся к столу, нарушал тишину. Она села, открыла тетрадь и приготовилась записывать. Рядом встала сотрудница с птичьим гнездом на голове, причем подошла она совершенно бесшумно. Как дородной женщине удавалось ходить на каблуках, не издавая никаких звуков, так и осталось для Вероники загадкой.

– Все, кто уже работал ранее и заполнял анкеты, отойдите влево. Постройтесь четко по одному и по очереди подходите к Елене Владимировне с паспортами. Те, кто впервые пришел, постройтесь по одному справа от меня. Я буду с вами беседовать. Приготовьте также паспорта. Меня зовут Маргарита Львовна. Каждая, кого я буду называть, выходите вперед.

Высокая подошла к первой девушке и раскрыла ее паспорт:

– Кацман Фрида Соломоновна.

Фрида вышла вперед. Стройная девушка с каштановыми упруго вьющимися волосами смотрела на Маргариту Львовну, ожидая приговора. «Еврейка», – прочитала та в графе «национальность» и тут же протянула Фриде ее паспорт обратно.

– Вы нам не подходите. Можете уходить.

– Почему? Я учусь в педагогическом институте. Я немного знаю английский язык, – нерешительно пролепетала Фрида.

– Не положено, – отчеканила Маргарита Львовна. – Свободны.

– Миронова Галина Сергеевна, – читала она паспорт следующей в шеренге девушки.

«Какая несправедливость. Почему не положено?», – думала Вероника.

– Миронова, возьмите анкету, заполните ее четким подчерком и сдадите мне. Через два дня в пятнадцать часов придете сюда за ответом. Заполняйте в коридоре.

– У меня ручки нет, – испуганно смотрела на «высокую» Миронова.

– Это ваша проблема.

– Вот, возьми, – протянула ручку одна из девушек, – только верни.

– Егорова Наталья Сергеевна, – продолжала Маргарита Львовна, взяв паспорт у следующей претендентки.

До Вероники было еще далеко, но Высокая работала быстро. Зачитывала фамилию и просматривала паспорт от корки до корки: национальность, где учится или работает, откуда уволилась. Все было в советском паспорте отштамповано. У двух девушек она даже паспорт не взяла, сразу сказала:

– Не подходите.

Одна из них была маленького роста, она вопросительно смотрела на строгую даму, задрав голову.

– Вы не снимете лот с вешалки. Просто не достанете, – объяснила ей коротко Маргарита Львовна и кивнула на дверь.

Другая была нормального роста, но действительно очень некрасивая, с лошадиными зубами.

– С вами никто из клиентов не захочет работать, – безжалостно отчеканила кадровичка.

Очередь дошла до Вероники.

– Воронцова Вероника Васильевна, – раскрыла ее паспорт Маргарита Львовна и стала его листать.