– Спасибо, братан. Знаешь, тут совсем рядом есть небольшой ложок, и там пруд. Тебе надо умыться. Видишь во-он ту рощицу? – Парень показал куда-то вглубь полей. – Там ты сможешь привести себя в порядок. Сейчас я спущусь сюда на машине и довезу тебя…
– А не увязнешь? Кто их знает, поля эти…
– Ха! На моей «девятке» передок гребет, как у трактора. Да и вон там к пруду накатана дорога. Проедем. Пошли.
Они поднялись по довольно крутому откосу и подошли к «девятке». И тут словно что-то кольнуло его в грудь. Какое-то предчувствие напомнило о чем-то, что в момент аварии вылетело у него из головы вместе со всем остальным. Это было что-то важное…
«Ты не мент, – подумалось ему: – И напоминать им о себе совершенно необязательно».
– Одну минуту, – попросил он парня и вернулся на обочину.
Вынул из-за пояса пистолет и, почти не целясь, влепил две пули в то, что осталось от его машины.
Обугленный остов вздрогнул и рассыпался в прах! Словно тут и не было никакого автомобиля. Только выжженная трава и куча шлака на ней остались от «БМВ».
Ветер поднял золу над землей, скрутил в маленький смерч и понес зигзагами прочь.
– Тоже верно, – заметил парень из-за плеча. – Нечего их жалеть… Ну что, поехали?
Кивок головы в знак согласия, и они сели в машину, набитую картонными коробками. «Девятка», поскрипывая пластиковой панелью и шурша коробками, проехала по засыпанной гравием обочине метров тридцать вперед и, свернув на дорогу, съехала вниз. Притопив газ, они устремились вдоль рощиц к обещанному пруду. Метров через триста увидели небольшой лог, похожий на суповую тарелку, а на самом дне его – остатки вчерашнего рассольника. Что только не плавало в пруду том – ржавые бочки, велосипедные колеса, скрученные в великолепные «восьмерки», рамы от тех же велосипедов, корыта, сетки от панцирных кроватей, изодранные крокодиловые чемоданы, забитые всяким хламом невыясненного назначения, гнилые доски.
Вода, впрочем, была относительно чистая.
Подойдя к берегу, он скинул пиджак на траву и склонился над водой.
Да-а, парень, умыться тебе в самом деле не мешало бы. Не лицо, а сплошь кровавая маска. Уже начала запекаться и стягивать кожу. Щеки исцарапаны, а на лбу довольно солидный порез, кровь из которого сочится до сих пор.
Ты легко отделался, дружище, сказал он себе. Все могло кончиться гораздо хуже. Однако как же ты все-таки изловчился слететь с трассы? Водитель ты неплохой, я же чувствую это. И пьян ты не был. Подрезали на обгоне? Вряд ли, с такой машиной вылез бы. Уснул за рулем? Всякое бывает, тебе и сейчас спать хочется. Не спал ты, видно, долго.
Но, с другой стороны, два паспорта в кармане? Плюс права, плюс удостоверение какого-то опера – и все на разные имена при одной фотографии. И куча денег. И ствол за поясом…
Пригоршней зачерпнув воду, он аккуратно, чтобы не разбередить порезы, ополоснул лицо. Потом, сняв рубашку, освежился до пояса. Вода была холодная, как и положено ранним утром в конце сентября…
Однако… Что сейчас конец сентября ты помнишь. Вернее, осознаешь это автоматически, подсознанием, очевидно, информация подобного рода хранится в каких-то других ячейках мозга, нежели идентификация собственной личности.
Итак, сейчас сентябрь. А правильнее – его конец. А число сегодня…
Он развернулся к притихшему за его спиной парню.
– Какое сегодня число?
Тот слегка опешил, что-то прошлепал своими похожими на лепешки губами и притих в задумчивости.
