– Тишэ. Слышкам многа слов. Я не понимаэт. Давай помолчым до Рима.
– Что? – Глория побледнела. – Разве мы летим в Рим? – стюардесса подтвердила.
– Зачем? Я не хочу в Рим. Я не люблю итальянцев, – простонала Глория.
– Я это понял, – сказал Маури, усмехнувшись. – Вы своих чувств не скрываете.
– Ах, оставьте… – Глория осеклась. – Вы не островитянин?
– Нет. Я – итальянский купец, которому досталась одна из жемчужин острова Шуазель, – сказал он. Скрестил на груди красивые ухоженные руки музыканта. – Теперь я вам нравлюсь больше?
– Теперь вы мне совершенно не нравитесь, – нахмурилась она. – Я не намерена начинать новую игру.
– С чего вы взяли, что игра новая? – проговорил он тоном заговорщика. – Все это продолжение старой игры, в которой вы, Глория, – главная фигура.
– Объясните хотя бы правила вашей игры, – устало проговорила она.
– Нашей игры, дорогая, – улыбнулся он. – Нашей…
Глория тяжело вздохнула. Ей были безразличны его ремарки.
Ей даже не хотелось знать его настоящее имя, потому что оно могло быть вымышленным. Для нее он навсегда останется островитянином Маури.
– Главное правило – оставаться собой, – сказал Маури. – Помни: лублу тэбья.
Глория закрыла глаза. Мысленно попросила:
– Господи, защити меня. Сбереги душу мою от зла. Если невозможно все изменить, то помоги мне выдержать все испытания.
– Главным испытанием для нас будет встреча с моей матерью, – сказал Маури. – Советую молчать и ничему не удивляться.
– Спасибо за совет, – сказала Глория, не открывая глаз.
– Меня зовут Рикардо. Рикардо Маури. А вы, пани, моя жена – Глория Рикардо Маури. Так принято у нас, у ваших нелюбимых итальянцев.
– Я никогда не стану вашей женой, Рикардо Маури, – открыв глаза, сказала она. – Я…
– Я ничего не слышу, не тратьте силы зря, – улыбнулся он и замурлыкал нехитрую песенку островитян…
Самолет коснулся земли. Побежал по бетонной полосе. Остановился. Подали трап. Рикардо взял Глорию за руку, предупредил:
– Без глупостей, пани.
Она усмехнулась. Надела темные очки. Набросила на волосы оранжевый шарф, пошла к выходу. В аэропорту их ждали. Забрали чемоданы, погрузили в лимузин.
– Пани видела легендарные холмы Тосканы? – спросил Маури, распахнув перед Глорией дверцу машины.
– Нет, – ответила она.
– Значит, сегодня вас ожидает встреча с чудом, – он обнял Глорию за плечи. Заговорил с гордостью. – Пейзажи дорогой моему сердцу Тосканы – заслуживают быть увековеченными на полотнах известных мастеров. Невозможно отвести взгляд от маковых полей, от стройных кипарисов, стоящих стражами вдоль дорог. Здесь, в Тоскане райский климат, поэтому так плодоносны виноградники Кьянти. Серебряные оливковые рощи хранят секреты вечной молодости. Волнообразные холмы по утрам укутаны туманной дымкой, сквозь которую проступают дома медового цвета. Все они прочные, построены на века. У каждого свое звучное имя: Вилла-Гарцони, Вилла-Паджио-алле-Мура, Вилла-сан-Савиньо…
– Зачем же вы поехали на остров Шуазель, если здесь, в вашей Тоскане, все так прекрасно? – поинтересовалась Глория.
– Чтобы встретить вас, пани Глория, – ответил он. – А если честно, то мне просто захотелось почувствовать себя дикарем. Я прожил на острове десять лет. Многое понял. Многому научился. От многого отвык. Отвык, например, от роскоши Виллы-Гарцони, которая напоминает Версаль, – улыбнулся. – Будем привыкать к помпезности вместе.
– Зачем? – нахмурилась Глория. Перспектива жить в богатом доме ей совершенно не нравилась.
