А Глория так устала от перемен, что с удовольствием прожила бы всю жизнь рядом с матерью, в этом небольшом доме на окраине города. Она с радостью сажала бы цветы, слушала мамины наставления, и ни о чем не думала. Но мысли не давали ей покоя. Они закручивались в спираль, создавая причудливые лабиринты, из которых не было выхода.
Безвыходность, безысходность пугали Глорию. Но она не осмеливалась сказать матери об этом. Верила, только Всевышней поможет найти верное решение, выведет из лабиринта. Ему известно все. В Его книге записаны все дни, предназначенные для каждого человека. Мы не всегда это понимаем. Порой наша поспешность вредит нам самим, отдаляет от заветной цели, – размышляла Глория, стараясь не спешить, а Ванде, наоборот, хотелось поскорее, вернуть все, на свои места.
– Хорошо, что все позади! – восклицала она. – Как я счастлива, что завтра все будет по-старому!
Глория улыбалась. Ванда все больше напоминала ей бабушку Аманду.
– Неужели, я тоже когда-нибудь буду радоваться монотонности и серости жизни? – думала она. Эти мысли ее пугали.
– Все будет по-старому, кроме нового человека по имени Иржи, – сказала Глория, наблюдая за тем, как Ванда переставляет статуэтки на комоде. – Ты познакомишь нас?
– Да. Но не сразу, – Ванда смутилась. – Понимаешь, он… уехал по делам в Австрию или Швейцарию. Я точно не поняла, куда.
– И когда он вернется, ты тоже не знаешь, – рассмеялась Глория. – Это очень в твоем духе, мамочка. Я рада, что холодные ветры Исландии не причинили тебе вреда. Пани Ванда Берлуваджи осталась собой.
– Я уже не Берлуваджи, – сказала Ванда. – Меня заставили подписать документы, запрещающие носить эту фамилию. Теперь я вновь Ванда Тышкевич, – она села в кресло, посмотрела на деревянную фигурку. – Наверно, я зря так долго не давала тебе развод, Джани. Зря так упорно держалась за нить надежды, похожую на паутинку. Хотя… – она щелкнула деревянного человечка по носу, рассмеялась. – Благодаря вам, синьор Берлуваджи, все складывается так, как нужно!
– Так, как нужно, – повторила Глория и улыбнулась. Ей вспомнился маленький остров Лакемба, негромкая мелодия, которую наигрывал Рикардо. Сердце дрогнуло, словно струна тимары, и на миг замолчало. Глории почудилось, что она летит вниз с огромной высоты. Еще мгновение, и… ничего не происходит. Она просто опускается на стул напротив матери. Она дома, в Кракове.
Иржи Лулео вновь появился в жизни пани Ванды тогда, когда она перестала о нем думать. Когда она уверила себя, что все это ей пригрезилось, чтобы она научилась воспринимать действительность по-иному, чтобы не придавала такого большого значения материальным благам, без которых можно прожить.
Ванда занялась благотворительностью. Ей доставляло удовольствие одаривать людей. Раз в месяц она устраивала благотворительные аукционы, на которые собирался весь Краков. На одном из аукционов к ней подошел Иржи. Обнял, поцеловал в щеку. Шепнул:
– Я ужасно без тебя скучал. А ты?
Она пожала плечами, готовясь произнести обвинительную тираду в его адрес. Не успела. Иржи взял ее под локоток, сказал:
– Приглашаю тебя на прогулку. Мне не терпится показать тебе дом, который я купил. Думаю, нам будет хорошо там, Ванда. Знаю, ты сердишься. Вижу это по твоим глазам, – перешел на шепот. – Мне нужно было время, чтобы восстановить документы. Я должен был объяснить свое чудесное воскресение после автомобильной катастрофы.
