Хижина на берегу океана, в которой они поселились, утопала в зелени. Поблизости не было видно никакого жилья. Создавалось впечатление, что они одни в целом свете. Рано утром юный островитянин привозил продукты, из которых Вацлав готовил для Глории фантастические блюда. Каждый день он придумывал что-то новое. А вечером играл ей на тимаре – музыкальном инструменте островитян, напоминающим гитару с подломленным грифом и напевал нехитрый мотив: «Ти-ма-ру-ра-ра».
– Откуда ты все это знаешь? – восхищалась Глория.
– Я знаю многое, мой друг. Когда-нибудь, я раскрою тебе все свои секреты. Все, все, все. Их много. Но главный – я лублу тэбья.
– Я тоже тебя люблю. Я буду любить тебя всег-да-а-а-а…
Глория всхлипнула. В который раз посетовала на то, что ничего нельзя вернуть. Ни один из прожитых на острове дней. Ей остается только вспоминать о них. В памяти всплывают мелкие детали, которым прежде Глория не придавала значения…
На острове Шуазель каждый день звучали свадебные марши. Европейцы специально приезжали сюда, чтобы дать клятву верности на краю земли, чтобы взять океан в свидетели своей любви. Пляж превращался в место для свадебной церемонии.
Из дрожащего полуденного зноя возникала невеста в белых кружевных одеждах. Она проплывала по мраморной дорожке мимо любопытных европейцев и местных жителей, толпившихся на пляже. Все было по-настоящему: капеллан, представители власти, гости. Звучала музыка. Девочки в национальных нарядах бросали под ноги молодым лепестки ярких цветов. Жених и невеста обменивались кольцами, скрепляли союз поцелуем…
Глория посмотрела на свое обручальное колечко, вспомнила, как оно выпало из рук Вацлава во время церемонии и, звякнув о белый мрамор, откатилось к ногам музыканта. Он подхватил его с такой поспешностью, что Глория вскрикнула. Музыкант прижал колечко к губам, улыбнулся, прошептал какие-то слова и положил колечко в руку Вацлава. Тот улыбнулся, сказал что-то на языке островитян, повернулся к Глории:
– Это к счастью, милая. Лублу тэбья!
Музыканты заиграли и запели. Капеллан нахмурился, но не сказал ни слова. Вацлав надел колечко на безымянный палец Глории и громко произнес слова клятвы:
– Беру в свидетели океан и небо, солнце и ветер, что все мои помыслы чисты. Я буду любить эту пани всегда, что бы с нами ни случилась, куда бы ни забросила нас судьба…
Сегодня Глория мучительно ищет ответ на вопросы: куда забросила Вацлава судьба? Что случилось? Почему он исчез, когда ничто не предвещало огорчений? Может, потому, что все было слишком прекрасным, слишком неправдоподобным, чтобы длиться вечно?
Незабываемый свадебный ужин на берегу океана, полночная прохлада, музыка острова Шуазель и сладостная истома, где все это?
Через три дня после венчания островитяне провожали Глорию и Вацлава в аэропорт. Они усадили их в лодку, украшенную цветами, сыграли веселую мелодию – тима-ру-ра-ра и долго стояли на берегу со вскинутыми вверх руками.
– Не хочется уезжать, – сказал Вацлав. – Не хочется покидать этот райский уголок, где время движется чуть слышно. Не движется, замирает…
– Мне тоже жаль расставаться с этим местом, – прижавшись к Вацлаву, сказала Глория. – Радует то, что мы уезжаем не навсегда. Надеюсь, что нам удастся быстро оформить все бумаги, и вернуться.
– Оформить все формальные неформальности, – Вацлав поморщился. – Ах, если бы можно было обойтись без всего этого. Безо всех обязательств, лежащих тяжким грузом на моей душе.
