– А есть порошок или кусок мыла, на худой конец?
– Какого ещё мыла?
– Тротилового, – оглянувшись вокруг, сказала я, – но если нет, подойдёт любое.
– Сейчас, – она скрипнула колёсами и развернулась.
Спустя пару минут она вернулась с пыльной трехлитровой банкой соды.
– Мыла никакого нет. Нашла только это.
Итак, прямой репортаж из ада. Я избранная, способная перемещаться по Вертикали миров и первое зло, с которым я борюсь, это влипшая в жирный пол пыль и остатки еды. Есть желающие написать героический эпос? Хотя, пока хвастаться нечем. Как и двадцать минут назад, лучшим способом решить проблему я считаю использование взрывчатого вещества.
– Как вы мыли пол до сегодняшнего дня?
– Привязывала швабру к коляске и наматывала круги.
– Чтобы навести порядок, нужно закрыть кафе на день, хотя бы.
– Чтобы перестать умничать, тебе просто нужно закрыть рот.
Дядя начинает обходиться мне всё дороже. Проглотила скользкое недовольство и продолжила оттирать пол.
Дверь скрипнула. Раздался топот. Я повернулась.
– Жанна, лярва старая, поезжай сюда, – рявкнул высокий полный мужчина с чёрной бородой.
– Еду, Артур.
Она выехала с двумя большими стаканами ларкоса и поставила их на стол.
– Что нового?
– Паджону снесли голову. Снаряд в центре повредил линию электропередач. Так что, половина домов обесточена.
– Ужас, понятно, – равнодушно сказала Жанна.
Я оставила швабру и подошла к его столику, сжав в кармане свой листочек.
– Извините, вы не видели этого человека? – я развернула листочек и показала угольные наброски дядиной физиономии.
Мужчина молча продолжал пить своё обезболивающие от жизни, даже не посмотрев на меня. Может, у меня прорезался ещё дар невидимки?
– Артур, – громче сказала я, – вы не видели этого человека?
Он резко повернулся и злобно посмотрел. Несколько прядей моих волос свисали прямо над столом. Ладонью он вмиг больно прижал пряди к столу.
– Не ори мне на ухо, лярва мелкая!
Я не поняла, что произошло и почему он это делает. Тело задрожало. Я схватила его за бороду. Мы пилили друг друга взглядами и ждали, кто сдастся первым.
Первой оказалась я. Разжала ладонь и отпустила его бороду. Он отпустил мои волосы.
– Не видел.
– Спасибо, – ответила я, выделяя каждую букву.
Артур вопросительно посмотрел на меня и снова увлёкся содержимым стакана.
Меня трусило ещё несколько минут. Я не понимала, почему кто-то может просто взять и причинить мне боль, а я в этот момент беспомощна.
Целый день в бар заходили разные люди и никто из них не видел дядю. По крайней мере, из тех, кто отвечал на мой вопрос.
Перед сном я усиленно представляла приятные пейзажи и даже попыталась провести медитацию безусловной любви и доброты. По технике медитации нужно представить солнце, которое наполняет тебя своим светом, а потом начинает светить в твоей грудной клетке. Моё солнце превращалось в огонь, сколько бы раз я не начинала заново. Ничего светлого и доброго не приключилось, я не вернулась домой. Утром так же, как и вчера, проснулась в Нижнем мире.
Семь утр подряд я открывала глаза, в надежде увидеть маму, сестру, дедушку… да хоть ржавую крышу, с которой я переместилась сюда, лишь бы дома быть. Семь утр подряд я представляла запах абрикос. Здесь невыносимо. Я ни разу не видела солнца, я ни разу не видела улыбки, ни разу не видела, чтобы люди приветливо касались друг друга. Мрачно, сонно, злобно. Как на первой паре промозглым февралем, только хуже.
