– Пока, – Варя вежливо улыбается, чувствуя приближающееся облегчение.
За время их прогулки Зимовцев успел преобразоваться в приятного собеседника, но по-прежнему его присутствие нагоняло на Варю тревогу. Слушал Зимовцев внимательно, не перебивал, но довольно часто сворачивал тему на себя. Варе казалось, за последние тридцать минут она успела узнать о Зимовцеве больше, чем она того хотела.
Но всё же Варя была вынуждена признать – Зимовцев был человеком неплохим, хоть и с чудинкой. Ну стукнул он Фунтика, но он же не со зла.
Зимовцев с задумчивостью глядит на Варю, обдумывая что-то потаённое. Затем снова начинает смеяться, но чуть тише, чем прежде. Варя решает, что Зимовцев успел к ней привыкнуть.
– В следующий раз я обязательно отблагодарю тебя за своё спасение.
– Какое ещё спасение? А, ты про тот случай в метро. Всё хорошо, не беспокойся.
Зимовцев резко наклоняется, касается пальцем застывших в испуге Вариных губ. Варя чувствует, как громко ёкает в клетке рёбер сердце.
– Подожди и увидишь, – тихо произносит он, проникновенно заглядывая ей в глаза. – Я тебе ещё пригожусь.
В тот день Стасик помнит себя ещё совсем маленьким. Обычным жалким десятилетним ребёнком, неспособным ничего сделать, либо изменить.
В глаза с потолка ударяет ослепляющий свет. Стасик хочет отступить, закрыться рукой.
«Папа? Где папа?»
Мимо Стасика по грязному коридору проносится грохочущая каталка. Много взрослых людей, некоторые из них в костюмах врачей. Стасик бросается медсестре под ноги, и в него летит сердитое: «Уйди!»
– Папа! – кричит Стасик.
Мальчик бросается следом за каталкой. Он помнит белый свет, давку, грохот колёс.
– Папа!
Стасик пробирается к отцу, спеша поспеть за взрослыми.
– Пап! Вставай!
Отец лежит на каталке, голова его безвольно подрагивает.
– Готовьте реанимацию! – слышатся голоса сверху. – Код синий.
– Черепно-мозговая, возможно субдуральная гематома!
– Он уходит в кому, готовьте ИВЛ!
– Уберите отсюда ребёнка, мать вашу!
Стасик помнит грузное тело отца, чёрные боксёрские шорты с золотым поясом.
– Вставай! – заливаясь слезами, кричит мальчик
«Вставай», – сдавленно зовёт уже взрослый Стас. – «Вставай, не оставляй меня одного с ней. Только не с ней!»
Маленького Стасика отшвыривают в сторону. Мальчик успевает увидеть руку отца, съехавшую на край, и, словно протягиваемою сыну напоследок.
***
– Стоять! Ни с места! Руки за голову!
Стас выключает звук на телевизоре. Откинув пульт в сторону на диван, устало проводит ладонью по смятому лицу.
В зале, где он задремал, за источник света работает только небольшой телевизор. Сквозь прозрачный тюль на окнах проникает промозглый вечер.
Стас запрокидывает голову на спинку дивана, тяжело выдыхает.
В тесной ванной комнате едва хватает места для одного человека – Стас в очередной раз спотыкается о косяк на полу, чуть не падает на стиральную машинку. В раковине вертит кран – с бульканьем выплёскивается ржавая вода.
Стас поднимает измученный взгляд на заляпанное зеркальце. Он видит совершенно незнакомого человека. В своём воображении он ещё оставался юношей сборной по боксу, а сейчас на него из зеркала воззрился угрюмый мужчина. Но соревнования между юниорами и мужчинами запрещены, поэтому Стас спешит отвести взгляд от собственного отражения.
Звонок в дверь застаёт Стаса на кухне, отчего он от неожиданности проливает молоко из пакета на стол без скатерти.
