Веселый ветер. Записки мореплавателя - страница 12

Пока теплоход «Костромалес» грузился березовым балансом (баланс – это бревна длиной 4-6 метров из верхушек стволов, которые непригодны для изготовления досок) на Италию в порту Выборг, в экипаже происходили и другие изменения. В частности, пришел новый хозяйственный помощник капитана Гришка Раскопаев. В ЛМУ (Ленинградском морском училище) был хозяйственный факультет, который он закончил. Однако позднее должности хозпомов сократили, обязанности по составлению продовольственных отчетов и командованию службой быта передали старпому, а бывшие хозпомы пошли в матросы-артельщики, несколько потеряв в зарплате и переехав из кают-компании в столовую команды. Матрос-артельщик – это матрос со всеми полагающимися матросскими обязанностями, но который также заведует провизионной кладовой, артелкой, получает на базе продукты, ежедневно выдает их повару и ведет учет. Если как матрос Гришка был совершенно обыкновенным специалистом, то в деле заведования продуктами он был просто виртуоз. Он мог договориться с любым начальником продовольственной базы о чем угодно, мог достать любой дефицит, мог все это доставить на судно и обменять на что угодно, если потребуется. Гришка был плодом эпохи недостатка самого элементарного, на господстве дефицита он строил свое благополучие. Это было его кредо, его идеология и, если хотите, его хобби.

Насколько я понял, в отпусках он не только отдыхал, но еще и фарцевал у «Альбатроса», валютного магазина для моряков, где торговля шла на чеки ВТБ. Высокого роста, плотного телосложения, с аккуратным пивным животиком, Гришка еще и носил усы, которые топорщились во все стороны. Гришкины усы отражали настроение хозяина. В боевом настроении он их закручивал вверх, а когда случался облом или, когда волновался, он их периодически приглаживал рукой вниз. Операции в сфере купли-продажи были его любимым детищем, но, кроме этого, его радовали и другие мирские наслаждения. Гришка любил выпить и любил женщин. Причем именно в такой последовательности: торговые операции – выпивка – женщины. За Катериной он начал ухаживать сразу, причем у всех на виду, никого не стесняясь. Это выглядело так:

– Катюша, приходи сегодня ко мне после вахты. Посидим, выпьем, я тебе подарю пару банок осетрины. – говорил Гришка, обнимая Катерину за осиную талию. Катька носила черную кожаную мини-юбку и кофту оверсайз с широкими черно-зелеными полосами, купленную в «Альбатросе», и выглядела очень привлекательно.

– Гришка, отстань! Во-первых, ты женат. – заводила Катька свою извечную песню – А, во-вторых, я за эту осетрину сама в состоянии заплатить.

– Катенька, ну приходи просто так. Я тебя не разочарую.

– Иди ты в баню! – говорила Катерина и снимала наглую Гришкину руку с талии.

Тогда Гришка начинал рукой приглаживать разлетевшиеся во все стороны усы и становился похож на обиженного мальчишку. Все это вызывало откровенный смех всех присутствующих.

Тем временем наш пароход неумолимо двигался в направлении Италии. В общей обстановке на судне я начал замечать некоторую напряженность. Со мной как-то фамильярно начал общаться третий механик, который работал на пароходе давно и был председателем судового профсоюзного комитета, а вслед за ним и другие члены судового комитета, состоявшего в основном из членов машинной команды. Нет, ничего конкретного не происходило, но в воздухе витало нечто непонятное и враждебное. Первый пока никак себя не проявлял. На мостик, как они это любили делать, не являлся, никаких мероприятий типа партсобраний или политинформаций не проводил. Сидел тихо, как мышка и общался только с третьим механиком.