Веселый ветер. Записки мореплавателя - страница 11

А «Костромалес», тем временем, выгрузила сталь в Калининграде, перешла в Выборг и встала под погрузку березового баланса на Италию. Вересову пришла замена, а Катерине, которая очень хотела уехать с ним на приобретенном автомобиле, замена не пришла. Вересов погрузил в «мерседес» чемоданы, сел за руль и укатил в Питер. Катька стояла у трапа, и по ее щеке стекала горючая слеза. Ее реально было жалко. Тогда, стоявший рядом Кулик, сказал,

– Катюх, плюнь, не грусти. Пойдем бахнем!

Перестройка и гласность шагали по стране. «Каждый на своем месте должен делать свое дело как можно лучше», – доносилось из телевизора. Это было время надежд на лучшее и время глубоких разочарований. А начиналось все с антиалкогольной кампании.

Я узнал о начавшейся борьбе с пьянством совсем случайно. Теплоход «Красное Село» шел с Кубы с грузом сахара-сырца назначением на Ленинград. Все радовались тому, что идем не в Калининград и не в Ригу, а домой. Мы с Витькой Марковым, начальником радиостанции, сидели у меня в каюте и ждали жен, чтобы отметить вместе окончание рейса. Жены приехали, но вместо ожидаемого шампанского перед нами на стол выложили газету «Правда» с Указом Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с пьянством». Указ был написан суровым номенклатурным языком: «…или появление в общественных местах в пьяном виде, оскорбляющем человеческое достоинство и общественную нравственность, влечет наложение административного взыскания в виде предупреждения или штрафа в размере от двадцати до тридцати рублей.» В прессе и по телевидению рекламировались безалкогольные свадьбы. Однажды, будучи в отпуске, я встретился с однокашником, и мы зашли в кафе пообщаться. Причем мы не находились в «пьяном виде, оскорбляющем человеческое достоинство и общественную нравственность». В кафе был накрыт большой банкетный стол.

– Здесь не посидеть. Наверное, свадьба. – сказал я.

– Безалкогольная, – ответил Димка.

– Ты когда-нибудь видел безалкогольную свадьбу?

– Нет. Но очень много об этом читал.

А еще в эпоху поздней перестройки пришла новая беда – демократизация, которая предполагала выборы на альтернативной основе. Выбирали народных депутатов. На некоторых предприятиях даже выбирали директоров. Я уже начал опасаться, что дойдет до выборов капитанов на судах. Но, к счастью, этого не случилось. Видимо вспомнили слова знаменитого капитана Сильвера, который, отвечая на вопрос одного из заговорщиков, когда же им позволят расправиться с капитаном, сказал примерно следующее: «Как можно позже, вот когда. Вы, конечно, неплохие матросы, но кто из вас вычислит курс, кто приведет корабль к месту назначения?» В общем, хватило ума капитанов не избирать. Однако последние постановления партии и правительства требовали усилить роль профсоюзных комитетов, и профсоюзный комитет теплохода «Костромалес» взялся за усиление своей роли со страшной силой.

А тут еще к нам в экипаж неожиданно прислали первого помощника капитана, то есть комиссара или помполита. Это было странно. Во-первых, на «Костромалесе» первые вообще редко встречались, потому что штатный капитан Назаров как-то умел обходиться без них даже во времена застоя. А во-вторых, всем уже было ясно, что деньки комиссаров сочтены, и им придется либо вспоминать свои прошлые морские профессии, либо увольняться. Тем не менее, комиссар появился, живой, здоровый, довольно упитанный, с бородой, как у революционера-демократа. Звали его Александр Васильевич Курилов, и он раньше уже на этом судне работал. Кто-то из старых членов экипажа даже сказал, что первый нормальный, адекватный и не вредный. Я очень сильно в этом сомневался, поскольку таких встречал редко. У меня на любой должности была своя конкретная работа, которая с деятельностью первого помощника никак не пересекалась, поэтому я к ним ни за чем не обращался и уж, тем более, на набивался в друзья. Удивительное дело, но именно это обстоятельство часто и становилось прямой причиной натянутых отношений. Не любили комиссары, когда их игнорируют, потому что политика партии должна касаться всех и каждого. Но теперь, когда с однопартийностью в СССР было практически покончено, отношения менялись, и было непонятно, чего ждать и как воспринимать появление в экипаже помполита.