От соседнего подъезда к ним вразвалку направлялась коренастая старуха, ещё издали громко ворча:
– Совсем не пройти, заставили всё тут!
Ее обогнала пожилая дама с палочкой, шепнула старухе:
– У тебя там сзади… халат врезался.
– А… это меня знакомая снизу вызвонила, я и спустилась, в чем была, – а была она поверх коротковатого леопардового халата, вытянутого по бокам, в подростковой толстовке с капюшоном, всей в игрушечных мишках, – стареем.
Прошедшая мимо нее другая знакомая старушка пробормотала: «Врешь, никто тебя не звал, увидела с балкона машины в неположенном месте и вылетела поскандалить. В чем была, да». И ответила, уже развернувшись:
– Да уже постарели.
Вытащив рукой из-за спины защемленный в себя халат, первая старуха, что в игрушечных мишках, подойдя к автомобилям ближе и поняв, что происходящее у подъезда законно, на ходу сменила амплуа:
– Чего, чего на меня так уставилась? Нет, ну вы поглядите, как она тут уселась! – игриво залепетала она одной из кошек, которых вокруг сидело, бродило и лежало около десятка.
Молодой мужчина при этом выгружал очередную партию вещей – набитых мешков и баллонов, а пожилой укладывал в багажнике в позу 69 два старых облегченных кресла с деревянными подлокотниками. Обоим из-за открытых капотов ничего вокруг не было видно.
– Вы посмотрите, посмотрите на нее! Ишь, уселась как, – не унималась старуха, контролирующая параллельно все происходящее во дворе, настойчиво выжидая ответной примирительной реакции.
Выезжающий не отреагировал. А въезжающий – вынырнул-таки из своего багажника и как бы заинтересованно глянул на кошек в клумбе.
Удовлетворенная старуха развернулась и пошла восвояси. А отъезжающий – он ей и самой уже был не нужен.
Не переехавшие вещи
Когда моя семья в течение жизни переезжала с квартиры на квартиру, всегда оставались вещи, которые ни туда, ни сюда: на новом месте они уже были не нужны, но и из старого выкинуть рука не поднималась. Этакий отживший сухой остаток. Они потом долго лежали не перевезёнными, вычеркнутые из дальнейшей совместной с хозяевами жизни, и до последнего часа передачи квартиры новым жильцам пытались найти себе новых хозяев: их предлагали, изредка продавали, отдавали, некоторые, в конце концов, выбрасывали. Бывало и такое, что сами мы, вселяясь в новое жильё, обнаруживали там чужие вещички, которые «не успели выкинуть, вдруг вам сгодятся». Так прижилась у нас огромная разделочная доска из фанеры с ручкой-полуостровом, летом на ней мяту и мелиссу сушим.
В последний наш переезд, когда мы иногда возвращались в своё дважды «опустевшее гнездо» – в квартиру, с которой съехали сначала наши выросшие дети, а потом и мы сами, у нас этот сухой остаток оказался значительно больше, чем в предыдущие разы – солидный такой, пропорциональный возрасту остаток.
Обнаружились замаскированные под общие хозяйственные баночки дочерние закрома – для ухода за кожей, для лечения волос, что-то для приготовления роллов и других новомодных премудростей. Папины очки в кожаном очечнике с облупившимися углами. Этажи коробок с пазлами. Пакеты с пакетами – полиэтиленовыми, тканевыми, бумажными подарочными. Они периодически востребовались, участвовали в круговороте пакетов в хозяйстве, и вот поток прервался, и образовался затор. Кучка одежды, практически новой, которая не пошла в обиход: была куплена либо в фантазиях о том, куда и когда её носить, либо о похудении, либо на вырост.
