– Да. Как себя чувствуешь?
– Замечательно. Не хочешь прогуляться. Погода, кажется, хорошая. Вечер теплый. Надоело лежать и смотреть в потолок с трещинами.
– С удовольствием. Очень устала за сегодняшний день, но пройтись не откажусь. День выписки. Хотела предложить пойти на прогулку.
Нина быстро собралась и девушки вышли на улицу.
– Добрый вечер, тетя Тося, мы проверим территорию.
Они миновали пост, где сидела сторожиха в холщовом халате и вязала носки для фронта. Спицы скользили у нее в руках.
Женщина внимательно посмотрела на девушек, прекратила вязать, а потом снова продолжила.
– У главного дел по горло. Видишь, его окно светится, – Серебренникова показала на светящееся окно с желтыми занавесками на втором этаже, где работал главврач. В это время он обычно писал истории болезни, делал выписки в свой журнал об умерших и калеках.
– Катя, надо заполнить все направления на выписку следующей партии выздоравливающих солдат. Их истории у меня в тумбочке. Зайдем после прогулки и продолжим писать. Осталось штук двенадцать. Остальные я заполнила, когда болела.
Дул ветер и идти было трудно. Деревья качались. Они напоминали тени древних богов, сражающихся на шпагах или бой греческих героев Ахилла и Аякса. Их сражение имело призрачное очертание. Видения проносились со стремительной быстротой, уплывали и таяли в тучах и потрескиваниях сучьев высоких деревьев.
Ударил сильный гром, и санинструктора поспешили назад.
– Скоро будет буря, – заметила Нина с чувством, изображая интонацию Холодова. – На месте главного любой человек так же переживал за судьбы солдат. Очень обаятельный человек.
– Ты права. Нам нужен именно такой руководитель! Нина, ты знаешь, давай проситься в одну часть. Вдвоем не так страшно будет бить врага.
– Думала об этом. Конечно, было бы не плохо сохранить дружбу и после войны, когда будем строить мирную жизнь. Изредка можно было бы встречаться.
Санинструктора шли, придирчиво разглядывая каждую мелочь. Медсестры суетились на веранде, где тоже находились койки и лавки с выздоравливающими красноармейцами. Повара готовили разносолы на утро. Они не могли ударить лицом в грязь. Рацион соответствовал диете военного времени. Иногда в щи добавляли лекарства или зелень, что придавало приятный аромат и вкус пище. Светильники во дворе тускло освещали тропинки, посыпанные песком и гравием.
– Скоро праздник ноября. До войны мы все праздники отмечали с группой, ходили на демонстрацию, потом в парк, пили лимонад, ели бисквиты. Весело было… – с вздохом произнесла Нина во время прогулки. – Знаешь, что, Катя, как ты смотришь на то, чтобы отметить Октябрьскую годовщину?
– Отлично. Уверена, что ты говоришь всерьез, – искренне засмеялась Катя, готовая расцеловать Нину. – Да. Надо помочь медсестрам и фельдшерам готовить больных для отправки в тыл.
– Пойдем в корпус. Хорошо придумано с праздником, но как осуществить? Какие продукты ты предлагаешь в меню? – сокрушенно спросила она, изображая гурмана или специалиста-ресторатора. – Согласна на любые изыски.
– Жареных устриц, гигантских черепах, улиток, мидии, лебедей фаршированных перепелиными яйцами, финики со шпинатом, грибное рагу, телятину… – Катя продолжала перечислять, но Нина задумалась и уже не слушала ее. Она думала о своих поклонниках в институте, которые вздыхали на лекциях и слали в стихах признания в вечной любви и дружбе. – Это шутка. Надеюсь поужинать в столовой по нашему рациону.
