– Вечером, когда все уснут, посидим, поговорим. Пригласим Холодова, чтобы было не скучно. Что-то из провианта поставим на стол. Накроем скатерть. Ну, что добро? – Нина на минуту замолчала, размышляя, и тут же продолжила, – если война, то и праздник не отмечать?
– Отметим, не беспокойся. Идем работать для победы.
Катя остановилась посередине дороги и принялась с пафосом декламировать начало первой части поэмы Пушкина «Медный всадник»:
Над омраченным Петроградом
Дышал ноябрь осенним хладом.
Плеская шумною волной
В края своей ограды стройной,
Нева металась как больной
В своей постели беспокойной.
Почему-то именно сейчас река, на берегу которой стояли девушки, напоминала Нине Неву. Именно такой она представляла Неву – бурлящую, беспокойную. Она никогда не была в Ленинграде, поэтому ей вспомнились эти гениальные строки.
Возвращались девушки в госпиталь молча. Каждая думала о своем будущем. Нина представляла завтрашний день: обход, перевязки, выписку выздоравливающих, отправку писем с известием о смерти. Война есть война. Надо привыкать жить по-новому.
Праздник седьмого ноября. В госпитале царило оживление. Настроение у всех приподнятое. Вместе Нина и Катя как обычно делали обход палат в восемь часов.
Появилось много пустых коек. Ждали прибытия еще одного вагона с пограничной территории. До вечера «когда все уснут» время тянулось очень медленно.
Холодов заставил весь медперсонал готовить госпиталь к прибытию пополнения.
Они мыли полы, окна, передвигали кровати, меняли белье, убирали территорию.
Работы хватило всем. Холодов, как опытный руководитель, подсказывал и помогал сотрудникам.
Он собрал всех, поздравил с праздником Октября, пожелал всем здоровья и скорейшей победы. Когда стали расходиться, Нина несмело подошла к Холодову.
– Товарищ капитан, приглашаю вас в гости, сегодня вечером – праздничный ужин, – у Нины заблестели глаза.
– Так точно. Спасибо за приглашение, я им воспользуюсь.
– Будет Катя, послушаешь, как она поет, – продолжила она.
Холодов сухо поблагодарил Нину и ушел. Нина проводила его взглядом.
Главврачу было около шестидесяти двух лет. Он был широкоплечий, ходил быстро, размахивая руками. Внешне очень нравился всем женщинам госпиталя: широкий лоб, скуластое лицо, серые проникновенные глаза, длинный чуть с горбинкой нос, узкие губы и твердый, резко очерченный подбородок. Говорил Холодов всегда спокойно и ясно. К приходу гостей Нина подготовилась: порезала тоненькими кусочками сало, привезенное еще из дома, открыла консервы. Катя принесла картофель и хлеб, а Холодов двести граммов спирта, выписанного аптекой и немного яблок. Спирт разбавили водой и разлили по полстакана в металлические кружки.
Нине показалось, что она стала настоящим бойцом и сможет не только лечить и делать операции на фронте в условиях военного времени, но и драться с врагом.
– Товарищ капитан, – начала Нина, осмелев, – когда будете отправлять на фронт, разрешите нам с Катей вместе поехать, – в который раз интересовалась она.
– Учту вашу просьбу, – главврач хитро улыбнулся. – Сейчас знаю, что у вас уже есть направление, но когда будет точно известно чуть-чуть позднее, если, конечно, Катя не возражает? – Холодов внимательно посмотрел на нее.
– Так точно, товарищ капитан, не возражаю, – у Кати от выпитого вина появился румянец, она выглядело удивительно женственно.
– За победу! – они выпили и стали закусывать. – Бороться за победу надо не только силой и количеством, но и умением и мастерством, – слова Холодова проникали в душу. – Санчасть всегда рядом с передовой, кому труднее всего.
