Веснадцать - страница 9
«Мне сейчас не звонЯт, а звОнят…»
Мне сейчас не звонЯт, а звОнят,
Сахар в чай не кладут, а лОжат.
Винни стал наркоманом Вонни,
говорящим без гласных. Боже…
Щеголяют в осенних пОльтах,
спорят, чье из них красивЕе.
Я пульнула бы из брандспойта,
да достать его не сумею.
На метрЕ ко мне приезжают
и в кинЕ целоваться хочут.
Пацаны не совсем въезжают,
что заклеить бы рты им скотчем.
Интересно, им плОтят много
в котелок, что почти не варит?
Я пожертвовала бы хотдогом
и купила бы им словарик.
Пьют они дорогое кофе,
я по жизни люблю дешёвый
и мужчину, которому пофиг
на сердечко мое большое.
Он сводил бы меня в кино, и
ходит в черном пальто, и ездит
на метро, только я все ною,
потому что мы с ним не вместе.
Не звонИт он на мой мобильный,
на который десятки звОнят.
Я с улыбкой ношусь дебильной,
если он обо мне вдруг вспомнит,
А забудет – пойду по следам же
дорогого Кобейна Курта.
Застрелюсь, или лучше даже:
отравлюсь питьевым йогУртом.
Картошка фри
Ты говоришь мне: «всё очень плохо»,
а я тебе говорю: «не сы».
Ты за свое: «Развели как лоха!
Вороной белой роняю сыр
во вражьи пасти – конечно, лисьи!
Пилю объезженный мною сук,
потом валюсь на гнилые листья,
в клыки больных кобелей и сук.
На каждой купленной мною марке
не видно цену из-за чернил.
С меня, наверно, Гарсиа Маркес
того полковника сочинил.
Я одиночее одиночек,
хоть бы единственный кто обнял.
Да я обмылок, обломок, прочерк,
и звезды светят не для меня!»
А я считаю, что жизнь – как книга.
Роман, новелла – не важен жанр…
И вне зависимости от ника ты можешь произвести пожар.
Пиши в блокнот на своем макбуке,
курсором, словно пером, скрипя.
Полей бензином, дождем, самбукой,
верстая сказку вокруг себя.
Ты можешь в полночь уйти из дома за сигаретами.
В горле – ком.
И убежать на вокзал, ведомый далеким северным городком.
Нет, за тебя я не беспокоюсь: так поступают однажды все.
И твой зеленый последний поезд уже стоит на платформе семь.
Конечно, я покиваю, будто
вступил ногою в твою же гнусь,
а после, как всемогущий Будда, тебе загадочно улыбнусь.
Ах, ты не в теме, ах, ты не в паре… Да боже правый, себе не ври!
Ты говоришь мне все это, парень…
И жрешь биг-тейсти с картошкой фри
Баллада о борще
Та девушка в черном пальто
и готической юбке
смотрит на Вас, как печальная
женщина-вамп.
Она целоваться хотела бы
с Вами на юге,
но Вы и не в курсе, что сохнет она
лишь по Вам.
Я – программист
и ломаю пароли, как ногти,
только вот к сердцу ее
не сумел, вашу мать.
Она Вам – стихами
в закрытом на ключик блокноте,
и этот замок я могу,
но не смею сломать…
К чему инфантильные чувства
под корень чекрыжить?
Делите с ней хлеб и родное тепло одеял…
Быть может, пожив
под одной протекающей крышей,
она осознает, что Вы –
не её идеал…
Тогда-то ко мне
сто процентов она возвратится
и врубит прожектор любви
в богоданную мощь.
Я буду прокачивать орка
до уровня тридцать,
пока она будет на кухне
готовить мне борщ.
И будет, как должно:
ведь женщине место – на кухне,
а Ваше – писать диссертации
и защищать…
Пускай чьи угодно миры
в апокалипсис рухнут,
но нет ничего аппетитней и лучше
борща!
«Кто я? Да так, пустой ниочемный гон…»
Кто я? Да так, пустой ниочемный гон.
Как статуэтка, упавшая на паркет.
Не довелось застать ни кафе «Сайгон»,
ни ливерпульский бьющий в сердца квартет,
ни физрука с семиклашкой наедине,
чтобы предотвратить развращенный акт.
Пальцам моим предназначено леденеть,
а сердцу – гореть, и это публичный факт.
С птичьих полётов мой семимильный шаг –
Похожие книги
Имя Стефании Даниловой (Стэф) – это, безусловно, бренд. Бренд, который не стыдно носить в памяти. Следующая за «Веснадцать» восьмая книга «Неудержимолость» – трансформация автора из эпатажной «анфан террибль» в человека-беспредел, не имеющего возраста. Пожалуй, нет того, чего бы Стэф не могла превратить в текст, если бы действительно захотела.После прочтения «Неудержимолости» не покидает ощущение, что вы попали в дом человека, которого знаете веч
Эта книга – об искусстве любить Россию и принимать её любовь. О том, как слова «широка страна моя родная» приобретают объём, когда жмёшь ветвь и карельской сосне, и сочинской пальме, словно руки друзьям. Махачкалинские облака-аксакалы, тверской жасмин у Дома Поэзии, аршинцевские заброшенные пляжи, выборгские поющие ангелы на крышах, оренбургские факелы газоперерабатывающего завода – то ли герои книги, то ли её соавторы. Истории, которые захотели
Эта книга – об искусстве любить Россию и принимать её любовь. О том, как слова «широка страна моя родная» приобретают объём, когда жмёшь ветвь и карельской сосне, и сочинской пальме, словно руки друзьям. Махачкалинские облака-аксакалы, тверской жасмин у Дома Поэзии, аршинцевские заброшенные пляжи, выборгские поющие ангелы на крышах, оренбургские факелы газоперерабатывающего завода – то ли герои книги, то ли её соавторы. Истории, которые захотели
Поэт Стефания Данилова родилась 16 августа 1994 года в Петербурге, и безоговорочно влюблена в этот город. Амбидекстр, вундеркинд, полиглот, создавшая в три года первое взрослое стихотворение. К двадцати годам выпущено шесть книг самиздатом, а книга, которую вы держите в руках – седьмая, наконец-то «всамделишная», «недетская». «Веснадцать» – это не точка, но запятая отсчета в современной русской литературе. На вопросы о том, откуда берутся стихи,
Сборник юмористических и сатирических четверостиший, написанный членом союза писателей России с 2017 года. Автор 33 года отдал службе в армии, награждён боевым орденом и медалями, да и после службы работал, работает он и сейчас. И одновременно пишет стихи. Вот эти-то стихи и представлены на ваш суд. Кто-то скажет: это уже было! Игорь Губерман пишет в этом жанре, уже давно, и успешно пишет. Да, это так, и Владимир считает Губермана своим литератур
Лирические стихи, написанные автором с 2001 года по 2002, это период вдохновения и публикации стихов на литературных сайтах, в поэтических сборниках, участие в ЛИТО.
Сборник стихов. Начало СВО, гражданская лирика, философская лирика, религиозная лирика, любовная лирика. Поэма "Победители" в память деда старшего лейтенанта Черепанова Корнила Елизаровича, ветерана ВОВ, участников СВО.
Лучшая муза всей моей жизни, которой я написал за 10 лет 250 стихов.Бесконечно благодарен Богу за встречу с ней и вдохновение, а мышке – за хорошее отношение!
Книга рассказывает о семье замечательных российских учёных, на долю которых в XX веке выпали суровые испытания: аресты, лагеря, ссылки. Пройдя сквозь ужас сталинских репрессий, они сумели сохранить человеческое достоинство и остаться патриотами. О том, какой вред был нанесен при этом отечественной науке, остаётся только догадываться. Рассчитана на широкий круг читателей.В оформлении обложки использованы фотографии из семейного архива Паншиных-Арт
Империя Тесеракт создана магами и технологистами! Они поделили миры на те в которых процветает магия и на те в которых доминирую технологии. Их пути пересекаются на вновь открытом мире Феоса.