Чародей закрыл глаза, подозрительно влажные, и с трудом перевернулся на бок. Комнату перечёркивали первые рассветные лучи, падающие из окна. Тени всё ещё продолжали плясать вокруг. Воспоминания порой бывают страшнее любых битв, и с ними тоже нужно уметь встречаться лицом к лицу. Полежав немного, он сел и уставился перед собой, старый тюфяк прогнулся, снова запахло плесенью. С отломанной ножки стула, торчащей из кучи прямо напротив, сыпалась древесная труха. Снаружи слышались крики чаек.
Мерон встал и потянулся, разминая затёкшие плечи. По полу гулял сквозняк, но ещё не родился на свете тот ветер, который мог бы причинить неудобства Повелителю ветров. Костюм аккуратно сложенный висел на спинке кровати и вызывал только отвращение. Вчера чародей разделся, чтобы дать отдых телу, но измученный тенями, отдохнуть так и не смог. Снова влезать в эти тряпки он не имел ни малейшего желания, но свою собственную рубаху оставил в купальне, а больше никаких вещей при себе не имел. Пришлось довольствоваться тем, что есть.
Люк, ведущий на крышу, оказался заперт большим амбарным замком. Мерон расправился с ним простеньким отпирающим заклятьем, обратившись к Дагде, владыке металлов и камней. С верхушки северной башни можно было в деталях разглядеть окружавшие замок леса и реку, простирающуюся почти что до горизонта. Противоположный берег тонул в густом тумане. Можно было разглядеть и крыши домов в Друмкэйне. И отчетливо стал слышен звук, который чародей уловил ещё в комнате, – лёгкий стрёкот, похожий на полёт стрекозы. На высоте в чистом рассветном воздухе, он был слышен даже обычному человеческому уху.
Айлид рассекала воздух стремительной птицей. Иногда она опускалась совсем низко, касаясь рукой воды и поднимая тучу сверкающих брызг, затем вновь поднималась и исчезала в облаках. Выныривала из них, окутанная солнечным светом. Она и сама была, словно соткана из солнечных лучей. Они вплетались в золото её вьющихся волос и в блеск радужных крыльев. Сделав пару кругов вокруг замка, девушка мягко опустилась на крышу башни. Вновь в мужском костюме, но уже не в форме сысковиков-опалённых: кожаные брюки и короткая тёплая курточка. Она молча уставилась на чародея.
– Рад тебя видеть, – нарушил он тишину.
– Ты раньше никогда не вставал так рано, – улыбнулась она.
– Плохо спал, – кивнул Мерон. – А ты всегда любила подниматься с рассветом.
– Самое приятное время для полёта.
Ветер закрыл ей лицо прядями из растрепавшейся косы, и она распустила волосы, чтобы переплести её заново. Белые изящные пальцы ловко мелькали туда-сюда. Щёки всё ещё были красными, а дыхание сбивчивым.
– Я думал, ты будешь избегать меня.
Чародей попытался взять её за руку, но она ловко увернулась.
– В замке никто не знает о… нашем прошлом. Я бы хотела, чтобы так всё и осталось.
– Я вовсе не собираюсь портить тебе жизнь.
Айлид кивнула, подошла к краю и, привстав на цыпочки, опустила руки на камень, подставляя лицо порывам ветра. Ветер она любила почти также, как сам чародей. Он подошёл и остановился рядом. Рыжие полосы, ползущие сзади из-за горизонта, уже наливались голубизной, солнце почти поднялось. Вода тоже понемногу светлела.
– Я думал, Эремон запретил вам покидать замок и по земле, и по небу.
– Я летаю над замком, – ответила она, не открывая глаз, – и над рекой рядом с ним. Это не нарушает указа.
– И тебя это устраивает? Жить в коробке?
