«Договорились.
Лед… Фурия, мне нужна помощь».
Обычно
мертвецам уже ничего не нужно.
«Я
не самый обычный мертвец», — в голос
собеседника вернулась знакомая мелодичность.
Это
я уже поняла, — хмуро
отозвалась орчанка. — Постой, прежде чем ты продолжишь, разложи всю эту
географию для меня по полочкам. Ты упоминал Корлэнд, Оснию, Гаэртань. Пока что
это просто слова. Как одно соотносится с другим?
Паладин кашлянул, словно его смутила неграмотность
девушки.
«Корлэнд
— континент, на котором располагается Империя Света. Так же, как на Берклэнде
находится Тёмный Союз. Осния — страна. По большей части населена людьми, с
небольшой долей хоббитов, дворфов и эльфов. Гаэртань — провинция внутри Оснии.
Моя родина. Так понятнее?»
Гораздо.
Спасибо.
«Итак, ты что-нибудь слышала про Аксиоса?»
Нет.
«Это бог, которому я посвятил всю свою
жизнь».
Хорошо, не коллекционированию пивных
крышек, — пробурчала она.
«Чтоб вы знали, я дал обет не брать в
рот спиртного», — как-то обиженно отозвался голос.
Дальше. Причём тут Аксиос?
«Он отвечает за выполнение долга,
соблюдение законов, исполнение клятв. Везде, где один человек даёт своё слово
другому, присутствует Аксиос».
Фурия
немного успокоилась и теперь слушала, не перебивая.
«Ты
знаешь, чем я занимался при жизни?»
Девушка напряглась, вспоминая описание шлема.
Что-то
там про дуэли и про то, что денег ты ни с кого не брал.
«Почти.
Я участвовал в ордалиях, конкретно, в судебных поединках. В моё время они были
широко распространены. Чаще всего простым людям нечего было противопоставить всесильной
аристократии, когда дело доходило до суда. Оставалось уповать на собственное
мужество и соглашаться на испытание огнём, водой или поединком. В последних я и
сражался на стороне крестьян и бедняков. Потому что законы и правила едины для
всех, хоть могущественные люди и желали бы обратного. Отсюда проистекает моё
почитание Аксиоса. Он уравнивает сильных и слабых, богатых и бедных».
Понятно.
«Это
случилось семь лет назад. Я должен был защищать горничную, которую обвиняли в
краже ювелирных украшений Баронессы Шальбе́р. Как мне удалось выяснить,
Генриетта просто хотела отомстить простолюдинке за любовные похождения своего
мужа. Она знала, что горничная невиновна, более того, что её взяли силой, и тем
не менее хотела отправить девушку на виселицу».
Чудесная
дамочка, — хмыкнула
орчанка.
«Ситуация
переменилась, когда в происходящее вмешался ваш покорный слуга. Я как раз
вернулся тогда в родной край на побывку, чтобы повидать семью. Отдохнуть от
бесконечных сражений с вашими сородичами. Цветущая Гаэртань, как она прекрасна
весенней порой».
Не
отвлекайся, Тютчев. Дальше. И на «ты», сказала же.
«Да-да.
Пока Баронесса ждала приезда бейлифа, чтобы вздёрнуть бедную Николь, я
переговорил с обвиняемой и выступил в её защиту. Муж Баронессы осознавал, что
втравил девушку в неприятности. Однако же решил, что честь их рода под угрозой —
«какая-то горничная» уличала его супругу, а значит, и его, во лжи. Поэтому он
выдвинул своего бойца. Судебный поединок назначили на день приезда бейлифа».
И
что пошло не так?
«Всё», — тяжело вздохнул Ансельм. «Накануне я получил
приглашение посетить их фамильное гнездо — замок Талима́р».
Не
говори, что ты попёрся туда. Ты же включил голову, так? — девушка увлекалась историей, как зритель фильма,
который кричит персонажу не спускаться в подвал, откуда доносятся страшные
звуки. Даже осознавая безнадёжность этой попытки.
