Матрёна. Иди, ягодка, дело делай как надо, чтоб после не тужить. Так-то. (Анисья отходит, Матрёна подзывает.) Одно дело: Микитке не сказывай про все дела. Он дурашный. Избави Бог, узнает про порошки. Он Бог знает что сделает. Жалостлив он очень. Он, ведашь, и курицы, бывало, не зарежет. Не сказывай ему. Беда, он того не рассудит. (Останавливается в ужасе, на пороге показывается Пётр.)
Явление девятое
Те же и Пётр (держась за стенку, выползает на крыльцо и кличет слабым голосом).
Пётр. Что ж вас не дозовёшься. О-ох! Анисья, кто здесь? (Падает на лавку.)
Анисья (выходит из-за угла). Чего вылез? Лежал бы, где лежал.
Пётр. Что, за Марфой ходила девка-то?.. Тяжко… Ох, хоть бы смерть скорее!..
Анисья. Недосуг ей, я её на речку послала. Дай срок, управлюсь, сама схожу.
Пётр. Анютку пошли. Где она? Ох, тяжко! Ох, смерть моя!
Анисья. Я и то послала за ней.
Пётр. Ох! Где ж она?
Анисья. Где она там, пралик её расшиби?
Пётр. Ох, мочи моей нет. Сожгло нутро. Ровно буравцом сверлит. Что же меня бросили, как собаку… и напиться подать некому… Ох… Анютку пошли ко мне.
Анисья. Вот она, Анютка, иди к отцу.
Явление десятое
Те же и Анютка (вбегает, Анисья уходит за угол).
Пётр. Поди ты… ох… к тётке Марфе, скажи: отец, мол, зовёт, пришла чтоб, нужно мне.
Анютка. Ну что ж.
Пётр. Постой. Скорее нужно, скажи. Скажи – помирать хочу. О-ох…
Анютка. Только платок возьму, а я сейчас. (Убегает.)
Явление одиннадцатое
Пётр, Анисья и Матрёна.
Матрёна (подмигивая). Ну, деушка, дело своё помни. Иди в избу, везде ошарь. Ищи, как собака блох ищет; всё перебери, а я на нём обыщу.
Aнисья (к Матрёне). Сейчас. Всё с тобой смелей как будто. (Подходит к крыльцу. К Петру.) Самовар не поставить ли тебе? И тётка Матрёна к сыну пришла, – с ней попьёте.
Пётр. Что ж, поставь.
Явление двенадцатое
Пётр и Матрёна. Матрёна подходит к крыльцу.
Пётр. Здорово.
Mатрёна. Здравствуй, благодетель. Здравствуй, касатик. Хвораешь, видно, всё. И старик мой как жалеет. Поди, говорит, проведай. Поклон прислал. (Ещё раз кланяется.)
Пётр. Помираю я.
Mатрёна. И то, посмотрю на тебя, Игнатьич, не по лесу, видно, а по людям боль-то ходит. Исчадел, исчадел ты весь, сердечный, погляжу на тебя. Не красит, видно, хворь-то.
Пётр. Пришла смерть моя.
Mатрёна. Что ж, Пётр Игнатьич, Божья воля, сообщили, особоруют, Бог даст; баба у тебя, слава Богу, умная, и похоронят и помянут, всё честь честью. И мой сыночек тоже, поколе что, по дому хлопотать будет.
Пётр. Приказать некому! Необстоятельна баба, глупостями занимается, ведь всё знаю я… знаю… Девка дурковата, да и млада. Дом собирал, а обдумать некому. Жаль тоже. (Хнычет.)
Матрёна. Что ж, коли деньги или что, приказать можно…
Пётр (к Анисье в сенцы). Пошла, что ль, Анютка-то?
Матрёна (в сторону). Ишь, вспомнил.
Анисья (из сеней). В ту же пору пошла. Иди в избу-то, что ль, я проведу.
Пётр. Дай посижу напоследях. Дух тяжкий там. Тяжко мне… Ох, сожгло сердце всё… Хоть бы смерть…
Mатрёна. Бог души не выпет, сама душа не выйдет. В смерти и животе Бог волен, Пётр Игнатьич. Тоже и смерти не угадаешь. Бывает, и поднимешься. Так-то вот у нас в деревне мужик совсем уж было помирал…
Пётр. Нет. Чую я, что нынче помру, чую. (Прислоняется и закрывает глаза.)
Явление тринадцатое
Те же и Анисья.
Анисья (входит). Ну что ж, пойдёшь али нет? Тебя не дождёшься. Петра? А Петра?
Матрёна (отходит и манит к себе пальцем Анисью). Ну что ж?
