Да и не маньяком Космонавт был. Логика, психика и мотивация нормального человека, уставшего, замученного, не видящего смысла так жить. Маньяком его сделали посмертно, чтобы не возвести в «народные мстители».
Теперь он выслеживает ученого, ставящего бесконечный эксперимент. Список снова без ограничений. Считают ли лабораторных мышей? Сможет ли он найти убийцу до того, как появится еще одна жертва?
– Ну, и отсюда вытекает ряд подробностей, – вздохнул Андрей Всеволодович. Егерь тоже очнулся от воспоминаний и весь превратился во внимание. – Все хм… мероприятие он планирует в трезвом уме и твердой памяти. То есть логика, мотивация, стратегия и все детали совершаются адекватным, контролирующим себя человеком.
– Ну, то есть у него хватает мозгов подчистить следы и не оставить улик? – Егерь догадался, куда ведет психотерапевт.
– Абсолютно верно, – обрадовался тот. – Он не планирует убийства изначально. Он планирует что-то другое.
– Эксперимент? – Егерь улыбнулся.
– Да. Возможно даже, он спасает девушек от чего-то или оберегает, или пытается повернуть на какой-то другой путь. А потом случается смерть. И он очень огорчается. Испытывает шок. Вот здесь как раз возможна частичная или полная потеря памяти. То есть после убийства он совершенно не помнит, что жертва мертва.
– Удобно. И, наверное, никаких угрызений совести, – хмыкнул Егерь.
– Здесь не могу сказать. Поскольку возможны два варианта, – весело пояснил психотерапевт. – В таких случаях вырисовывается крайне интересная клиническая картина. Вариант первый: совершив преступление и обнаружив сожаления, вину, какие угодно отрицательные эмоции по этому поводу, преступник может отрицать содеянное, не принимать на свой счет, возможно, считать, что это совершил не он, а кто-то другой. А во втором случае это может усугубить его психоз, и он с еще большими усилиями примется доказывать, что эксперимент может стать успешным, надо только попытаться еще раз и…
– Еще раз… – пасмурно завершил Егерь.
– Абсолютно верно.
– Так что наш маньяк… ну, или ваш маньяк, – Андрей Всеволодович необычайно веселился. – Скорее всего, живет нормальной, добропорядочной жизнью. Скорее всего, хороший семьянин, нежный муж, заботливый отец и старательный работник. Он не считает себя убийцей. Он и не собирался никого убивать. Он не боится, что его найдут. Возможно, даже не думает, что разыскивают. Он проводил эксперимент, ни в каких смертях не виновен.
– А если его эксперимент закончится успехом? Если у него получится осуществить то, что он задумывает? Он перестанет убивать?
Андрей Всеволодович задумчиво медленно покивал головой.
– Скорее всего, нет. Он продолжит, так сказать, теперь уже применяя и подтверждая положительный опыт.
– И это тоже интересный клинический случай, – не удержался Егерь.
– Абсолютно верно, – легко согласился специалист. На этом Андрей Всеволодович закончил. Он замолчал и внимательно, мило-мило улыбаясь, смотрел на гостя. Очевидно, сейчас он посмотрит на часы, намекая, что Егерю пора.
– Последний вопрос.
– Весь внимание, – милая улыбка не сходила с уст специалиста.
– А зачем он убивает мужчин? Ведь если он в адеквате, совершать убийство не собирается? И смерть девушек для него неожиданность? Как сюда вписывается смерть мужчин?
– Никак, – просто сказал Андрей Всеволодович. – Если этих мужчин и убили, то не наш пациент. Если я не ошибаюсь, девушки погибают позже часа на два-три, не меньше?
