В огромном, на всю стену, камине главной залы замка Бейль пылал огонь – единственный источник света и тепла. Над камином висел щербатый щит с гербом рода де Бейль, изображавшим руку с мечом на красном фоне, что символизировало, как можно было догадаться, отвагу и мужество. А также кровь, пролитую на поле брани. Без сомнения, этот щит принадлежал сиру Альвину и когда-то, в дни жарких сражений, он наверняка не раз спасал жизнь своему владельцу.
Как я поняла, главная зала служила одновременно гостиной и столовой: посередине стоял громоздкий длинный стол из тёмного дерева, на поверхности которого темнели пятна не то сырости, не то жира, а вокруг него располагались грубо сколоченные скамьи и пара табуретов. В одном из углов, под потолком затканным паутиной, находился большой – высотой в половину моего роста – кованый железом сундук с откинутой крышкой, из которого выглядывала целая гора кухонной посуды. С одной стороны залы большой замок, висевший на низкой и узкой двери, указывал, что это кладовая. С другой виднелась спиральная лестница со стёртыми каменными ступенями, которая вела на верхний этаж. Из приоткрытой двери, что находилась под лестницей, доносились женские голоса и стук ножей; пахло чадом сливочного масла, свежеиспечённым хлебом и кислым вином.
Вообще же во всей обстановке чувствовалось, что в течение многих лет здесь ничего не обновлялось, а лишь подвергалось починке, которая должна была задержать медленный, но упорный процесс перехода от богатства к нищете. И теперь в этой обстановке мне предстояло жить и трудиться...
Наверное, по моему лицу Асми увидела, какие чувства я испытала при виде того, что осталось от былого богатства рода де Бейль. Она заговорила со мной мягко, негромко, явно не желая, чтобы её слышали другие слуги:
- Не взваливайте на свои хрупкие плечи тяжкую ношу чужой вины, мадам. Вы не причастны к разорению Бейля – неудачи и горести преследуют вашу семью уже давно. Сир Гилдас боролся с ними сколько мог, но эта борьба забрала у него последние силы и в конце концов унесла его в могилу. А сир Альвин, между нами говоря, никудышний хозяйственник. Ему бы всё мечом размахивать во дворе да из арбалета по курам стрелять... Он меня ни до чего не допускает, ни до чего! Сделал ключницей – и ладно. Я как-то заикнулась о том, чтобы он хозяйственные дела имения передал мне, так он меня тут же из замка с криками и бранью выгнал. И это на ночь-то глядя! Хорошо хоть, Изидор, стражник, пустил меня в свою каморку до утра пересидеть. Сир Альвин на следующий день забыл про нашу ссору, однако я после того случая всё на самотёк пустила. Сир Альвин упрям, уж простите, как осёл, но гонору ему не занимать. Со всеми переругался: с монахами – из-за участка с виноградником; с соседом, сиром Рогиром, – из-за речки, что на меже их земельных угодий. Я едва справляюсь с ним: он, хотя хозяйство не ведёт, непоседлив как дитя малое. За ним глаз да глаз нужен, ещё упадёт и разобьёт себе лоб, как недавно...
Асми вздохнула и умолкла.
Пока я обдумывала ситуацию, в которой оказалась, и прикидывала, с чего начать, чтобы её исправить, в зале появился сир Альвин. За ним шли слуги, нёсшие деревянные носилки, на которых лежал сир Рэндольф с бочонком вина в руках. В самом деле, мы с Герардом так торопились на встречу с хозяином Бейля, что оставили бочонок в повозке.
Довольно потирая костлявые руки, сир Альвин направился к кухне и крикнул в приоткрытую дверь:
