– Послушай, я не так хотела спросить…
Олег взял пачку сигарет и зажигалку, закурил, не глядя на нее.
– Ну послушай, – торопилась она, – Не обижайся, я тебе верю. Просто так всегда говорят…
– Кто так говорит?
– Ну… все.
Он опять резко повернулся к ней.
– Кто тебе так говорил?
– Мне? Мне об этом так никто не говорил. Но… понимаешь… не обижайся…
Мужчина потушил сигарету, подошел к девушке, присел на корточки возле ее колен, сжал руки, которые она не знала куда деть.
– Никогда не спрашивай, правда это или не правда. Не подвергай сомнению то, что я тебе говорю. Я не клянусь любить тебя всю жизнь… Но сейчас, в данную минуту в моем мире существуешь только ты. От одного твоего голоса – даже по телефону – у меня мурашки бегут…
Она не подумала «ну зачем же столько пафоса, как в театре». Она не могла так подумать. Его слова не казались ей пафосными.
– О, что ты делаешь со мной, – прошептал он.
Ниже пояса бывает не только удар. Если посмотреть ниже пояса в такую минуту… Ну, вы понимаете…
Оля почувствовала, что что-то нарастает в ней от прикосновения его торопливых рук…
Город просыпался… И в разных его концах просыпалась настоящая и не совсем настоящая любовь.
Где ты, Олег?
Мать открыла дверь и, пропуская Олю в комнату, шепнула:
– Тебя Ира ждет. Что-то у нее случилось.
– Какая Ира, – Оля повернулась к матери, с трудом отрываясь от своих мыслей.
– Маринкина сестра.
– А…
Оля зашла в свою комнату и увидела Иру. И, как всегда, подумала – ну зачем быть такой умной и серьезной? Лицо Иры казалось нарисованным: она была красива какой-то редкой египетской красотой. И была очень похожа внешне на сестру.
Ира сидела, вытянув стройные ноги и откинув голову на спинку кресла. На ней было длинное свободное платье странного изумрудного оттенка. Черные волосы, собранные в узел, открывали бледное смуглое лицо.
– Привет, – Оля бросила сумку на стол и присела на ручку другого кресла.
– Привет, – Ира подняла голову, – твоя мама разрешила мне подождать тебя здесь.
– А как ты меня нашла? Маринка сказала, где я живу?
– Нет, – Ира начала нервно теребить край платья. Как-то не вязалось ее поведение с ее обликом, – Мне нужно с тобой посоветоваться.
Ира никогда не была дома у Оли. Они несколько раз встречались на каких-то днях рождений общих знакомых, но разговаривали и общались редко. Ира казалась Оле слишком аристократичной и «не от мира сего», а такие, по ее понятиям, рано или поздно погибают и тянут за собой все свое окружение.
Сестры были очень похожи внешне – обе красивые, смуглые, темноволосые, высокие, – но отличались друг от друга во всех остальных отношениях настолько сильно, что люди, знающие их близко, переставали замечать их внешнее сходство.
– А Маринка где? – спросила Оля, видя, что Ира не знает, с чего начать разговор.
– В том-то и дело… Понимаешь, родители уехали три дня назад, – Ира говорила быстро и как-то заученно, – Я сегодня утром приехала к Маринке. Родители просили заезжать к ней, чтобы не сидела на бутербродах и мусор выносила вовремя. Вчера вечером позвонила – она была дома. Ну я ей сказала, что утром заеду. Она говорит: как хочешь. Мы с ней поссорились недавно – так, по мелочам – ну я и хотела помириться, да и посмотреть, чтоб квартиру не сильно запускала. Ты ж ее знаешь…
– Ну ясно, – перебила Оля.
– Короче говоря, приезжаю я утром к ней, звоню – не открывает. Думаю, может в институт поехала, но договаривались же… У меня есть ключ от квартиры родителей, захожу, а там – записка. Вот она…
