Примерно в это же время на другом конце школы, в сине-зелёном мундире с чёрными пуговицами, по лестнице, такого же чёрного, как и пуговицы, хода, поднимался инспектор пожарной охраны Павел Егорович Кривоплётов. Появился он здесь не случайно, а после того, как директор школы Константин Петрович позвонил маме Кили – Ольге Петровне, грациозному работнику местной администрации, выбравшей сегодня из всего спектра парфюмерных изделий аромат-антидепрессант «Premier Figuier», который, несмотря на богатый, свежий и одновременно согревающий букет запаха, настроения собравшимся почему-то не добавлял.
– Ольга Петровна, я всё понимаю: понимаю, что ваш сын, что переходный возраст, но поймите и вы меня, – говорил тучный Константин Петрович, который семенящими шагами старался успеть за длинноногой комиссией.
Ольга Петровна и Константин Петрович остановились на лестничной площадке, а инспектор пожарной охраны Павел Егорович продолжил своё восхождение дальше вверх по ступенькам.
– Мальчик уже стоит на учёте в детской комнате милиции, инспектором он был направлен в спецшколу, а мы – обычное образовательное учреждение. В конце концов поймите, мы дорожим своей репутацией, – с этими словами директор школы Константин Петрович, как бы извиняясь, развёл руками.
Дойдя до чердака и не обнаружив ни единого нарушения, Павел Егорович глубоко вздохнул, похлопал себя ладонями по внутренним и внешним карманам мундира в поиске начатой пачки сигарет и обнаружил её в кармане брюк.
– Что там, Павел Егорович?! – спросила Ольга Петровна, пытаясь высмотреть инспектора, выпавшего из поля зрения.
Павел Егорович сделал несколько глубоких затяжек, выдохнул дым, а затем, затушив сигарету о стену, произнёс:
– Нарушение: огнетушителя нет и накурено, – строго сказал Павел Егорович, свесившись через перила лестницы, чтобы показать Константину Петровичу якобы найденный окурок.
Ольга Петровна довольно посмотрела на директора и произнесла:
– Я вас понимаю, Константин Петрович, и тоже прошу войти в мое непростое положение. Вы нам, кстати, ещё компьютерный класс не показали, – тихо сказала Ольга Петровна, а затем, повысив голос, добавила: – Спускайтесь, Павел Егорович, Константин Петрович нам ещё компьютерный класс хочет показать.
Тем временем, педагог Апача продолжала свою речь перед учениками одиннадцатого «Б» класса, явно наслаждаясь процессом, а местами даже упиваясь своим монологом. Она расхаживала перед открытым окном, постоянно попадая под потоки весеннего ветра, что ещё больше делало её похожей на индейского вожака.
– Пусть эта поверхность будет какой угодно, – говорила Апача, – но я всегда спрашиваю себя, что находится за ней?
Завершив свой словесный пассаж, она оборвала речь почти на полуслове и перевела взгляд от конспекта, в который изредка заглядывала, на ученика Килю:
– Артём, а тебя, я вижу, вопрос, который так терзал Джордано Бруно, совсем не беспокоит? – произнесла Апача. – Сюда неси, что ты там в Винтера бросил.
Киля поднял с пола скомканную записку Лизы и направился к учителю.
– Бесконечно ли пространство или нет? Является ли оно просто соотношением между материальными телами, или существует независимо от них, само по себе? – продолжала Апача. – Вот вопросы, которые всегда ставились относительно такой сущности, как «пространство». Ньютон писал…
Киля подошёл к учителю, положил скомканную записку на её стол и уже хотел было уже обратно вернуться на своё место, но Апача его остановила:
