Эта последняя параллель приводит Лудольфа к утверждению, что Мария “intus et foris virtutibus resplendebat” («внутри и снаружи сияла добродетелями», I: 99), что непосредственно ведет к другому утверждению – прообразом Марии был золотой подсвечник в Храме. Это позволяет Лудольфу внести в его обсуждение ссылку на обычное название для праздника Сретения, т. е. Очищения Пресвятой Девы Марии (нем. Lichtmess – «месса света»; англ. Candlemas – «месса свечей»):
Hoc candelabrum et ejus candelam honoramus, quando in festo Purificationis, accensas candelas bajulamus. Maria enim candelam Domino in sua purifi catione off erebat, quando Simeon lumen ad revelationem Gentium concinebat. (I: 99)
Этот подсвечник и его свечу мы чтим, когда в праздник Очищения несем зажженные свечи. Ибо Мария принесла свечу Господу при своем очищении, когда Симеон воспевал свет к просвещению язычников.
Итак, Христос, Свет язычников, изображен горящей свечой “propter tria que inveniuntur in ea, scilicet, ligmen, ignis et cera: et in Christo sunt tria, scilicet, caro, anima et Deitas vera” («поскольку три находятся в ней, то есть фитиль, огонь и воск: и в Христе три, то есть плоть, душа и истинная Божественная природа», I: 100), что, таким образом, соединяет образ праздника и событие непосредственно с учением о природе Христа, которое Лудольф изложил перед этим. Это служит введением в довольно длинный отрывок о ветхозаветной типологии свечи и света вообще, Христос сравнивается с пророком Самуилом, Мария – с матерью Самуила Анной, поскольку Самуил служил в Храме.
Затем следует обсуждение жертвы как таковой, голубей и горлиц. Лудольф объясняет, что по соответствующему поводу богатый должен был пожертвовать ягненка, а бедный жертвовал птиц. Как пример бедности и смирения Святое Семейство не благословлено богатством и потому не могло пожертвовать ягненка: но его сын, Агнец Божий, будет принесен в жертву на Кресте и, таким образом, Закон будет выполнен глубочайшим из возможных образом. Лудольф дает отсылку на обсуждение Бернардом Клервоским символики двух видов птиц: columba представляет плодовитость, и в этом образе Святой Дух явился при крещении Христа; turtur представляет чистоту, и это птица, вернувшаяся к Ноеву Ковчегу с ветвью оливы, чтобы возвестить окончание Потопа.
От этой отсылки, связанной с голубями и горлицами, Лудольф возвращается к чтению евангельского текста, воспроизводя повествование, в котором появляется Симеон. Имя Симеона переводится как «послушание». Симеон – это образец верующего, который исполнен Святого Духа и которому Дух открывает истину; описание Симеона у Лудольфа ярко окрашено этим аллегорическим толкованием. Отрывок о Симеоне построен очень похоже на начальный отрывок главы, который мы видели непосредственно: ключевые слова и фразы евангельского текста введены в расширенный контекст собственного повествовательного комментария Лудольфа. Данный отрывок дает ему возможность рассмотреть такие темы, как добродетели терпения и смирения; образ старика, держащего на своих руках младенца – Сына Божьего; фигура Симеона как образ верующего христианина, духовно совершенного человека, вся жизнь которого проходит в молитве о том, чтобы увидеть Воплощенного Христа, и дух которого целиком зависит от Иисуса Спасителя.
Затем следует расширенное тропологическое чтение песни Симеона (
