Помещение, в котором синьор Петруччи вёл свои дела, было просторным и с множеством закрытых на ночь окон. Светлые колонны с круглыми лёгкими арками делили кабинет на две зоны. В одной длинный резной стол с аккуратно сложенными бумагами, секретер у стены, куда и требовалось положить бумаги, жёсткое кресло с прямой спинкой и только. В другой же мягкая обитая бархатом низкая софа с множеством подушек, низкий столик с приборами для чаепития и сладостей. Наверняка хозяин дома любил полежать здесь в одиночестве, отдыхая от дел.
В стене напротив находился маленький фонтанчик, отделанный мрамором. Сейчас серебряный кран над белой чашей в виде морской раковины был закрыт, но очевидно, что днём его использовали для того, чтобы помыть руки. Стены вокруг были расписаны морскими сюжетами, в голубых водах плавали дельфины и резвились водные феи, чьи прелести лишь едва прикрыты прозрачными вуалями. В воздухе ещё стоял тяжёлый запах благовоний, которые жгли здесь совсем недавно. Курильница, подвешенная к потолку, была ещё тёплой — Петруччи поздно ложился. Может быть, несмотря на темноту в окнах, всё ещё не спал, а потому следовало быть как можно тише.
Морх прислушался к звукам за дверью. Тишина. Он бесшумно подошёл к секретеру и вскрыл один из ящиков. Оставить бумаги просто на виду было бы глупо и слишком топорно, а потому Морх, вытащив пару свитков из ящика, старательно простучал дно. У таких людей как Петруччи, как и у всех богатых и родовитых, есть любовь к потайным дверцам, нишам и, конечно, к полочкам с двойным дном, где удобно хранить секреты. Это особенно полезно, когда в высших кругах общества интриги были нормой жизни. Жители Небесной Империи просто обожали тайны и секреты, а венцианцы нисколько в этом деле от них не отличались, а то и превосходили.
Убрав тонкую деревянную прослойку, Морх обнаружил небольшое углубление. Бумаги поместились туда так, будто для них тайник и создавался. Вернув всё на место, Морх улыбнулся. Подстроить какую-то гадость очередному богатенькому пузану для него обычное дело. Он искренне считал, что добра эти люди не заслужили, потому что все их сокровища нажиты не собственными усилиями, а лишь по праву рождения. Ни разу в жизни им не приходилось думать о том, где добыть хоть немного денег, чтобы прожить ещё один день. Сам Морх глубоко презирал всякого, для кого соглашался убить конкурента за деньги или что-то украсть. Нужно что-то? Пойди и возьми это сам. Убей. Укради. Испачкай руки в крови и добудь желаемое по праву того, кто сильнее, хитрее, ловчее, а не прячься за спинами таких как Морх, которых сам же первым делом и сдашь при малейшем подозрении на опасность для своей драгоценной шкуры.
Морх провёл рукой по отполированному дереву, прощаясь с этим местом. Ему оставалось лишь подать условный сигнал — зажечь свет. Что будет после этого Морха не интересовало. Он взял лампу, открыл ставни и поставил её на окно. Маленький огонёк колыхнулся на лёгком ветерке, а сам Морх скрылся в ночных тенях…
Розовая заря над морем застала его на одной из крыш. Морх сидел, разморённый теплом уходящей ночи, вдыхал солёный воздух и слушал как просыпаются крикливые чайки. В такую погоду он любил дремать прямо на крыше, но сейчас лишь лениво посматривал на просыпающийся город. В Венца ему нравилось всё больше.
