– Мать моя женщина, – прошептала я. – Что же это такое? Это знак, божественный.
Агнесс, словно вышла из ступора.
– Боги указывают вам путь, обратить внимание на мужчин.
Адам Редвил за моей спиной снова закашлял, а молельщик с ужасом, охнул.
Я повернулась к нему.
– Главный молельщик, вы тоже уловили в этом знамение?
Апостолус, казалось, потерял дар речи. Все молчали, не зная, что сказать.
Баклажан, как нежданный гость, приковывал все взгляды.
– Тетушка, вы в порядке? – решила поинтересоваться я, – напугались?
Безумные глаза женщины взметнулись на меня, не скрывая ненависти.
– Это все ты! – заорала Агнесс, держась за грудь.
Не хватало сердечного удара, а то меня изживут с этого места.
Послышались шаги и в дверном проеме появился Гордон Стейдж. На его лбу высоком и видном, я тут же разглядела испарину. Глаза мужчины, стоило ему видеть овощ, полезли на этот самый видный лоб от изумления.
– Это все Вивьен! Я чуть богам душу не отдала от ужаса.
Выпрямив спину, под острым взором деда, я покачала головой, изображая изумление сумасшедшими обвинениями тетки.
– Я прибыла в Аквалон пару дней назад, хотелось бы напомнить. Грядки увидела только вчера, просто прополола их. Что я могла сделать за сутки, чтобы уродился такой вот гигант? Тем более, дедуля, я давала вам слово, что не буду выращивать ничего подобного.
Дед, казалось, потерял дар речи.
– Я видела тебя вчера, ты копалась в баклажанах! – Тетка с бешеным выражением лица, еле себя сдерживала чтобы меня не придушить.
– Обычная поливка, тетушка.
Сложив руки на груди, я покачала головой.
– Это точно знамение, – Апостолус подал голос, рассматривая лицо замершей тетки. – Агнесс, вам стоит обратить на это внимание. Это знак свыше.
– А я вам что говорю. Боги дают подсказку, раз вы глухи к их воплям, – брякнула я. – Дедуля, у вас тоже пострадал ваш кабинет?
– Нет, все в порядке!
– Вот видите, – решила добавить я масла в огонь, – все не просто так, тетушка.
– Вивьен, ты точно ничего не делала? – острый взгляд деда просверлил во мне дыру. – Если я узнаю, что ты приложила руку к этому, то пеняй на себя.
Мои щеки предательски раскраснелись. Это можно было перевести на злость.
– Дедуля, я еще в своем уме, – развела я руки и вздохнув, выбралась из покоев тетки, целенаправленно ни на кого не взглянув.
В своих покоях, я перепрятала удобрение в самый дальний угол, дабы никто не нашел и заметалась по ковру.
Самым лучшим вариантом, было покинуть родовое гнездо, пока не стихнет весь ужас происходящего, посему я схватила соломенную сумку, где у меня лежал всякий хлам, начиная с фантиков от помадок, вывалившихся семян, книги Эдерики Нейл, всякой ненужной всячины и мусора, осторожно вышла из покоев.
В нос сразу же ударил аромат успокоительных настоек. Валерьяна и пустырник, так и витали в воздухе, вызывая желание почесать нос. Недалеко от подъездной дорожки, я углядела одного из наших возниц и махнула ему, чтобы подъехал ближе.
– Торопитесь?
Голос за спиной заставил меня вздрогнуть.
– Вы напугали меня, господин Редвил, – холодные ноты в моем тоне, могли превратить этого напыщенного хлыща в льдину. Сегодня у меня не было настроения разыгрывать перед ним добродушие и желание общаться без остановки.
– Не думал, что вы настолько пугливы. По вам не скажешь.
Я ухмыльнулась, вглядываясь в лицо. Голубые глаза обрамляли еле заметные морщинки. Редвилу, по моим прогнозам, было около тридцати лет.
